economicus.ru
 Economicus.Ru » Галерея экономистов » Джеймс М. Бьюкенен

Джеймс М. Бьюкенен
(1919-)
James M. Buchanan
 
Источник: Джеймс Бьюкенен. Сочинения. Пер. с англ. Серия: "Нобелевские лауреаты по экономике". Т.1./ Фонд экономической инициативы; Гл.ред.кол.: Нуреев Р.М. и др./ - М., "Таурус Альфа", 1997.
Бьюкенен Дж.
ГЛАВА 7
ЗАКОН КАК ОБЩЕСТВЕННЫЙ КАПИТАЛ

ФОРМАЛИЗОВАННЫЙ И НЕФОРМАЛИЗОВАННЫЙ ЗАКОН: РОЛЬ ЭТИКИ
До этого момента анализ основывался на неявном предположении, что формализованные, кодифицированные правила и нормы, которые должны безоговорочно исполняться, составляют главную часть "закона" или даже, что только они и могут квалифицироваться как "закон". Прежде, чем мы продолжим исследование причин падения уровня законопослушания, важно выяснить роль этических норм в поддержании социальной стабильности. Как отмечалось в предыдущих главах, если не существует конфликта между отдельными людьми, то нет и основы для заключения общественного договора, нет нужды в законе как таковом. Кроме того, нет потребности и в этике, в моральном кодексе. Чистая неограниченная анархия идеально подходит для условий полного отсутствия конфликтов. Однако, когда конфликт возникает, анархия в своей чистой форме терпит провал, и для установления порядка необходимо либо заключить некий общественный договор, принять систему формализованных законов, либо сформировать набор общепринятых морально-этических норм. Это - альтернативные способы обеспечения порядка. Если этические нормы широко признаны и оказывают влияние на поведение людей, то нет большой необходимости в формальном ограничении поведения, юридически оформленном в законе. Верно и обратное, хотя очевидна и предпочтительность поддержания приемлемого порядка и обеспечения предсказуемости поведения индивидов с помощью этических норм. В той степени, в какой выбор между узким эгоистическим и мнимым общественным интересом осуществляется самим индивидом (то есть он сам выбирает аргумент своей функции полезности), необходимость обращения к внешней принуждающей силе минимизируется. Добровольно упорядоченная анархия, когда индивиды самостоятельно ограничивают свое поведение, взаимно терпимы Друг к другу и уважают признаваемые всеми права, несомненно предпочтительнее идеальная формализованная конституционная структура, которая обеспечивает такую же степень порядка и эффективности. И, конечно же, упорядоченная анархия становится еще более желательной, если во внимание принимается тот факт, что любая реальная правовая структура резко отличается от идеальной. Значительные различия в степени предсказуемости поведения разных индивидов должны стать очевидными прежде, чем формализованный закон будет предпочтен анархии, хотя мотивы индивидов при выборе могут отличаться столь же сильно, сколь и их оценки степени жесткости однажды выбранного закона. Как анархию, так и общество с формализованной конституцией необходимо отличать от условий, когда индивиды действуют строго в соответствии с традиционными устоявшимися моделями поведения, в которых незначительно или вообще никак не учитываются рационально выбранные нормы. Эта альтернатива, похоже, совершенно неэффективна, и она должна быть вынесена "за скобки" в ходе конституционного выбора формализованной правовой системы. При таком строе порядок присутствует, поведение индивидов предсказуемо, но этот порядок не может квалифицироваться как общественное благо.
Возможно к счастью, сообщества не сталкиваются с проблемами выбора типа "или-или" в отношении основных организационных принципов. Status quo редко, когда предоставляет из себя реализацию одной голой альтернативы: (1) анархии с полной зависимостью от внутренних этических ограничений как единственного средства решения конфликтов без войны или (2) всеобщие и жесткие формализованные законы с полным отсутствием внутренних этических ограничений. В любое время индивиды ведут себя в соответствии с принципом максимизации полезности, и модель их поведения формируют: аргументы их функций предпочтений; их внутренний и субъективный критерий выбора между этими аргументами; а также правовые ограничения индивидуального поведения в виде формализованных правил, соблюдение которых обеспечивается определенными механизмами, и ограничения в виде обычаев и традиций, которые хотя и неформализованы, остаются внешними по отношению к индивидам и эффективно самообеспечиваются.
Как упоминалось в первой главе, многие виды социального взаимодействия организованы анархично. Это означает, что наблюдаемое упорядоченное поведение индивидов в этих взаимодействиях сильно зависит от взаимного приятия определенных неформальных норм всеми сторонами. Жизнь в обществе, как мы знаем, была бы невыносимой, если бы формализованные правила распространялись на абсолютно все сферы, где возможен межличностный конфликт. В качестве показателя сплоченности общества может быть предложен показатель масштаба деятельности, организованной скорее неформально, чем формально.
Индивид, добровольно ограничивающий свое поведение, свою свободу выбора в соответствии с внутренними этическими нормами руководствующийся принципом, подобным кантовскому принципу всеобщности, постоянно сталкивается с дилеммой "образа поведения": его узкий эгоистический интерес может диктовать отклонения от модели поведения, определяемой морально-этическими нормами. Индивид находится в положении, аналогичном положению потенциального "безбилетника" в теории общественных благ, которая уже анализировалась в этой главе. До тех пор, пока сравнительно большая часть всех членов сообщества подчиняется тем же этическим нормам, искушение нарушить эти нормы, испытываемое индивидом (а оно присутствует всегда), окажется недостаточным для того, чтобы заставить его изменить свое поведение в отношении других. Однако, когда несколько или достаточно большое число индивидов нарушают этические нормы, прежде признаваемые практически всеми, и действуют, исходя из своих эгоистических побуждений, те, кто продолжают соблюдать эти нормы, видят, что они подвергаются своего рода эксплуатации. Как только переступается критический порог, этические нормы быстро размываются по мере того, как все больше и больше индивидов начинают вести себя в соответствии со своим узким эгоистическим интересом. Подобная ситуация во многом аналогична той, когда поведение индивидов ограничивается формализованными законами, в которых не предусмотрены какие-либо процедуры обеспечения их реализации.
Таким образом, одной из самых главных этических норм является соблюдение и уважение формализованного закона как такового. Если индивиды высоко оценивают соблюдение закона, который был принят в ходе соответствующего политического процесса, принцип максимизации полезности может обусловить удивительно высокий уровень соблюдения закона, даже при полном отсутствии инструментов принуждения и наказания. Если функции предпочтений индивидов учитывают этот принцип, то становится важным сам процесс принятия закона, введение его в действие и опубликование. Институты его соблюдения и наказания тогда играют второстепенную роль. Из повседневной практики видно, что этот подход может действительно во многом объяснить такой порядок (в том числе существующий), когда большинство индивидов осознают, что соблюдение формализованных правил просто не обеспечивается или оно совершенно недостаточно.1 Однако, как и в случае с более общими этическими нормами, этот принцип уважения закона может подвергнуться быстрой эрозии, если индивиды, число которых приближается к критическому, начинают его нарушать. В этом случае до тех пор, пока не создан эффективный механизм обеспечения соблюдения закона, а наказание не стало неотвратимым, формальные правила или законы могут быть бесполезными как средства поддержания социальной стабильности2 в июне 1973.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 Несколько иное объяснение существующего правового устройства основывается на гипотизе о том, что индивиды соблюдают правила не потому, что они введены в действие как формализованный закон или того требуют этические нормы, а просто потому, что это те правила, которые существуют. Происхождение правил, с этой точки зрения по существу, эволюционно, непредсказуемо. Такой гипотезы придерживается Ф.А.Хайек. См. его работу: Law, Legislation, and Liberty. Vol.1, Rules and waer. при разработке специальной гипотезы о "правилопослушном человеке" Хайек ссылался на книгу Питерса: R. S. Peters. The Concept of Motivation. London, 1959.
2 Прекрасным примером этой взаимосвязи служат свидетельские показания Джеба Магрудера91 в июне 1973 г. перед сенатской комиссией по расследованию уотергейтского дела. Магрудер оправдывал отступление сторонников Никсона от формализованных требований закона на том основании, что радикальные активисты антивоенного движения в конце 60-х и начале 70-х многократно нарушали формализованные законы, не подвергаясь наказаниям, которые должны были последовать за такими нарушениями.
Новости портала
Рекомендуем посетить
Allbest.ru
Награды
Лауреат конкурса

Номинант конкурса
Как найти и купить книги
Возможность изучить дистанционно 9 языков
 Copyright © 2002-2005 Институт "Экономическая школа".
Rambler's Top100