Подзаголовок доклада, эффектно названный программой выживания, есть по сути горячий призыв к политическому истэблишменту Свободного Мира, умоляющий этот мир организовать обширную кампанию по переброске товаров и услуг в .развивающиеся страны с конкретной целью-сократить так называемый разрыв в доходах между бедными и богатыми регионами.
Наиболее впечатляющими здесь являются сами мандаты членов комиссии Брандта. Среди них экс-премьер-министры, экс-президенты парламентов, управляющие и экс-управляющие национальных банков, экс-послы и т. д. Другими словами, они фактически являются членами того самого истэблишмента, к которому обращены их призывы. Естественно, возникает вопрос: какова же вероятность осуществления разработанного плана, авторы которого-неофициальные члены независимой комиссии-по общему признанию сами оказались не в состоянии выполнить его, занимая ответственные государственные посты?
Если не считать многочисленных и настойчивых ссылок на моральные ценности и предупреждений о страшных последствиях, которые наступят, если рекомендации не будут в точности выполнены, доклад повторяет общеизвестные истины. В нем навряд ли упущена малейшая деталь, когда-либо сказанная на данную тему, однако не добавлено ничего сколько-нибудь значительного и важного. Это, конечно, неудивительно, если учесть тот объем официальной и неофициальной технической и популярной литературы, затрагивающей эти проблемы, который появился в печати в последнее время. Члены комиссии Брандта утверждают, что "после двухлетних консультаций друг с другом и со многими выдающимися деятелями различных областей международного развития" они убеждены, что "новый порядок международных экономических отношений представляет собой выигрыш для всех и именно на него нацелены надежды человечества' . Отдельные главы заканчиваются такими специфическими рекомендациями, как, например: "следует предпринимать промежуточные шаги в направлении разработки международной энергетической стратегии" или "развитие местных технологических мощностей часто требует усиления научного уклона в образовании".
Комиссия стремится полностью исключить "недоедание и массовый голод" и хочет достичь "стабильности международных обменных курсов, особенно для ключевых валют... посредством укрепления внутреннего порядка и координации соответствующих национальных политик". Программа на 1980-1985 годы содержит требование "широкомасштабного переноса ресурсов в развивающиеся страны" и "расширенного производства пищевых продуктов, особенно в третьем мире, с обязательным привлечением международной помощи" и т. д.
Тот факт, что до сих пор почти не предпринималось крупномасштабных акций, объясняется не отсутствием надлежащих договоров или специальных технических средств, необходимых для переноса экономических ресурсов из одной страны в другую. По значимости подобные мероприятия и средства классифицируются, начиная с прямых правительственных грантов, концессионных инвестиций и торговых кредитов и кончая устранением торговых барьеров, которые ныне препятствуют третьему миру в получении его новообразованной индустрией большей доли в расширяющемся мировом рынке. Все эти и многие другие мероприятия упомянуты в докладе.
Технический жаргон порой затушевывает смысл проводимых на эти темы дискуссий. "Стабилизация цены" часто означает повышение средней цены, полученной продавцом. Разрешить развивающимся странам "играть более значительную роль в управлении международной денежной системой"-значит дать им возможность разделить с другими привилегию выпуска международных денег и использования их для оплаты импортируемых товаров и услуг, а также выплаты старых долгов-привилегию, правом на которую до сих пор пользовались только богатые развитые страны. Для того чтобы отчетливо представить себе, какой объем помощи потребуется развивающимся странам для того, чтобы хотя бы начать сокращение существующего между ними и развитыми странами разрыва в доходах, нужно вспомнить о размерах экономической помощи, предоставленной США осажденным европейским союзникам во второй мировой войне. Мы трудились день и ночь, не щадя сил и не считаясь с расходами, используя все имеющиеся промышленные и сельскохозяйственные мощности, и отправляли потоки доверху груженных судов через океан, месяц за месяцем, год за годом.
В действительности выбор путей и способов оказания развитыми странами экономической помощи развивающимся весьма широк. Тот факт, что пока ни один из них не был осуществлен, объясняется только лишь отсутствием энтузиазма. Это подводит нас к сути так называемого "диалога Севера и Юга". За спиной правительств и комиссий стоят различные политические и общественные группы, упорно преследующие свои, чаще всего несовместимые, ближайшие материальные интересы, которые они весьма редко ясно и полно выражают на публичных слушаниях. Я помню выступление на одной международной встрече представителя могущественного западного тред-юниона, который призывал своего бедного собрата из развивающейся страны бороться за повышение заработной платы до уровня, преобладающего в США и Западной Европе. Подобная акция в случае ее успешного проведения, безусловно, защитила бы европейских рабочих от импорта товаров из Индии и Латинской Америки. Но она также препятствовала бы экономическому росту и расширению новой промышленной занятости в развивающихся странах.
Шумные протесты наших западных фермерских хозяйств против зернового эмбарго, наложенного недавно на Советскую Россию,- это еще один пример того, как высокие моральные принципы и патриотические чувства начинают ослабевать или трактоваться по-новому, как только наиболее ярые их сторонники обнаруживают, что их практическое воплощение повлечет за собой необходимость жертвовать их ближайшими материальными интересами. Во внешней политике, не менее чем во внутренней, оказывается, что соображения моральной правоты и справедливости имеют больший вес, если самые сокровенные интересы данной группы не ущемляются или уж по крайней мере не подвергаются прямой опасности.
Поэтому совершенно неудивительно, что в богатых западных демократических странах практически невозможно обеспечить политическую поддержку широкомасштабной экономической помощи для развивающихся регионов. Что же касается стороны, принимающей помощь, то здесь подобная акция по вполне очевидным причинам активно приветствуется, хоть и не без некоторых исключений. Энтузиазм правящих кругов развивающихся стран по отношению к иностранной помощи заметно падает, если она представляет угрозу внутреннему балансу, или, вернее сказать, дисбалансу экономических и политических сил страны.
В противовес увещевательно-успокоительному тону доклада "Север-Юг. Богатые и бедные нации в мировой экономике" исследования Совета Внешних Сношений дают глубокое критическое проникновение в суть отношений между развитыми странами и менее процветающими регионами. Хотя данный труд опубликован несколько лет тому назад, он и теперь вызывает повышенный интерес, так как рассматривает те варианты политики, которые по-прежнему являются преобладающими, в то время как в наших руках находятся новые данные для анализа ее перспектив. Один из четырех авторов этого труда, Альберт Фишлоу, одно время работавший как помощник министра по латиноамериканским делам, предлагает два простых принципа в качестве основы перестройки экономических отношений Севера и Юга. Один из них-это совместные обязательства, направленные на расширение рынка и повышение его эффективности, другой-это активное участие развивающихся наций в управлении этим рынком и выработке специальных правил.
По Фишлоу, "наиболее привлекательным идеалом управления международной экономикой является конкурентная модель с присущими ей ограничениями экономической и политической власти". Он полагает, что в настоящее время предпосылки такой "конкурентной" модели удовлетворены гораздо более точно и, выражая согласие с Милтоном Фридманом, считает, что "эффективность и справедливость могут прекрасно уживаться на международном рынке, если только позволить ему функционировать". Однако он также допускает, что то определение справедливости, которое подразумевает это общее утверждение, учитывает существование "справедливого" распределения, посредством которого доходы отдельных групп населения опустятся ниже основных человеческих потребностей.
Фридман собирается реагировать на эту предположительно неудовлетворительную ситуацию переводом доходов от богатых к бедным, осуществляемым посредством отрицательного налога на доходы. Следуя этому ходу мыслей, Фишлоу предлагает ассигновать средства одной или нескольких международных пошлин для распределения их в странах с низким доходом. Комиссия В. Брандта выдвигает похожую рекомендацию.
Основным принципом учебного курса экономики благоденствия, лежащего в основе этого подхода, является утверждение, что свободная торговля, протекающая в условиях неограниченной конкуренции, автоматически приведет к наиболее эффективному использованию всех имеющихся ресурсов и таким образом максимизирует объем общего выпуска товаров и услуг для мира в целом. Если установленное при таких условиях распределение доходов между различными регионами и группами внутри каждого региона не удовлетворяет требованиям справедливости, оно может и должно быть скорректировано путем дополнительного перевода средств из богатых стран в бедные. Но будет ли так на самом деле? Те, кто чувствует себя в силах изменить распределение богатства в свою пользу, даже путем нарушения законов конкуренции, несомненно попытаются это сделать. Развивающиеся нефтедобывающие страны уже добились в этом успеха. В этих странах доход на душу населения даже с учетом большой прибыли от продажи нефти по-прежнему ниже, чем в богатых развитых странах: для них сдвиг в доходах означает движение к более справедливому распределению. (В то же самое время влияние ценовой политики ОПЕК на некоторые развивающиеся страны, не имеющие нефтяных запасов, привело к менее справедливому распределению.)
С точки зрения ортодоксов свободной, торговли совершенно неприемлемым в ОПЕК является даже не изменение в распределении доходов, вызванное самим фактом его образования, а, скорее, метод его достижения. Широкомасштабные монополистические действия ОПЕК нарушили функционирование конкурентной ценовой системы, что, в свою очередь, ведет к неправильному размещению экономических ресурсов и таким образом снижает мировой доход ниже максимально возможного идеального уровня. Но если в соответствии с ортодоксальной рекомендацией Фишлоу допустить, что новое распределение доходов является более справедливым, нежели старое, то предложение восстановить конкурентный рынок нефти следует связать с идеей о компенсации странам ОПЕК той потери нефтяных доходов, которыми они должны будут пожертвовать для восстановления конкурентоспособности и эффективности мировой ценовой системы. По логике такого ортодоксального довода далее следует, что суммы, необходимые для этих компенсационных платежей, должны быть извлечены из основных государственных доходных статей богатых нефтепотребляющих стран. Если размер этих платежей повышается посредством введения пошлины на ввозимую нефть, то цена (включающая пошлину), выплачиваемая потребителями, оказывается примерно той же, что и была. Следовательно, сохранится то же неправильное размещение ресурсов, что существовало при монополии ОПЕК.
Вышеизложенный метод восстановил бы гармонию между конкурирующей эффективностью и распределительной справедливостью. Несмотря на свое редкое теоретическое изящество, метод вряд ли был бы принят теми людьми на Западе, кто критикует использование грубой монополистической власти для изменения распределения доходов, даже если эти действия предпринимаются в желательном направлении. В данном случае опасность того, что остальные развивающиеся страны найдут возможность использовать подобные методы в других областях, весьма мала. Одно из предложений Фишлоу, направленное на перераспределение в пользу стран с низким доходом, состоит во введении пошлины на экспорт невозобновляемых ресурсов.
Будучи наложенной на экспортируемую нефть, такая пошлина, конечно, вызовет эффект "искажения цены", аналогичный производимому высокомонопольной прибылью нефтеэкспортирующих стран. Интерес Карлоса Диаса-Алехандро к проблемам развивающихся стран уходит корнями к его широко известным содержательным исследованиям социалистической Кубы, поставленной Соединенными Штатами-своим традиционным торговым партнером-в условия полного торгового эмбарго. Поэтому неудивительно, что предметом его вклада в настоящую работу была политика, или, иначе говоря, идеология "развязывания" зависимости развивающихся стран от более развитых регионов.
В то время как некоторые из развивающихся стран-Южная Корея, Тайвань-достигли большого успеха, активно участвуя в международном разделении труда и мировой торговле, другие, большей частью экспортеры полезных ископаемых, тропической сельскохозяйственной продукции и импортеры всех остальных видов продукции (до организации ОПЕК к этой группе принадлежали нефтедобывающие страны Среднего Востока), оказались в затянувшемся положении массовой нищеты в сочетании с экономической зависимостью от развитых индустриальных стран. "Развязывание" рассматривалось его сторонниками как средство, с помощью которого можно вернуть утерянную возможность самим решать свою судьбу.
Перспектива самоопределения часто сопряжена с предложенным внедрением так называемой "промежуточной технологии". Эта, пока еще только планируемая технология, по мнению ее сторонников, должна быть более трудоемкой, чем высокомеханизированные методы производства, используемые в настоящее время в передовых индустриальных странах.
К несчастью, промежуточная технология на поверку оказывается не реальным фактом, а оторванной от жизни идеей. Если говорить о том, что действительно происходит, когда в развивающихся странах строят новые заводы, то выясняется, что они практически идентичны тем, которые сооружены в развитых странах, за исключением отсутствия части первоклассного оборудования. Но даже если это не так, то, поскольку зарплата в первых значительно ниже, а давление с целью обеспечения занятости весьма высоко, приходится нанимать гораздо больше рабочих, чем необходимо для выполнения того же объема работ на том же оборудовании в Западной Европе, Японии или США.
Те, кто рассуждает о промежуточной технологии, как кажется, и не подозревают о том, что разработка любого класса новой технологии представляет собой чрезвычайно дорогостоящее предприятие, требующее инвестирования даже не миллионов, а сотен миллионов и миллиардов долларов. Только такие страны, как США, Советский Союз, две-три страны Западной Европы и Япония могут взяться за подобное дело в достаточно широком масштабе, оправдывающем все издержки.
В тех случаях, когда такие акции действительно производились, они либо были навязаны извне, как в случае с Кубой, либо происходили в связи с истощением полезных ископаемых, либо из-за сокращения потребности в таком традиционном сельскохозяйственном экспортном продукте, как, например, джут. Следствием подобных акций чаще всего было установление новых связей или застойные процессы.
Оживленные споры о положительной или отрицательной роли многонациональных корпораций, "составляющих наиболее динамичное звено между развивающимися и развитыми регионами", приводят к аналогичным, достаточно унылым наблюдениям. Поставленное перед четким выбором-допускать или не допускать грабительские по своей природе межнациональные корпорации, большинство развивающихся стран, по всей вероятности, выскажется за их допущение. В то же время можно задать законный вопрос, способствует ли стимулируемый ими экономический прогресс улучшению условий жизни огромных масс деревенской бедноты, и без всякого сомнения ответить, что они лишь способствуют процветанию высших правящих классов.
Роджер Хансен в своем эссе делает предложение-минимум-оно было бы, безусловно, принято В. Брандтом-о принятии концепции основных человеческих нужд, представляющей собой одну из акций Всемирной Армии Спасения, направленную на устранение нищеты во всех регионах мира. Подобная стратегия лишила бы значительности грандиозные перспективы долговременного развития и сконцентрировала бы внимание на непосредственных действиях по улучшению условий жизни людей, доведенных нищетой до отчаяния, даже если бы это означало уменьшение помощи странам со средними доходами. Хансен понимает, что правящая элита развивающихся стран, по всей вероятности, будет саботировать подобные действия по причине весомого опасения, что укрепление позиций бедных слоев населения может представлять опасность для их собственного положения. Поэтому он говорит, что для правительств многих развивающихся стран было бы гораздо проще включиться в серьезную дискуссию по вопросам новых международных норм поведения, если бы участники по ту сторону стола настаивали на удовлетворении минимальных человеческих потребностей нуждающихся и выражали готовность умерить претензии на реализацию собственных политических прав, т. е. на установление политической свободы.
При таком подходе, конечно, возникает вопрос: не окажутся ли Куба или Никарагуа менее надежными партнерами, чем, скажем, Филиппины или Гватемала?
Основываясь на этих фактах, известный ученый-политик Фаген подчеркивает, что длинная цепь доводов и рассуждений, касающихся отношений между Севером и Югом, возвращает нас к своему исходному пункту: любые улучшения процесса помощи бедным так или иначе оказываются очередным порочным кругом
Вопреки призыву Вилли Брандта правительства других северных стран более склонны считать, что условия жизни нуждающихся в развивающихся странах в огромной степени зависят от распределения экономической, а следовательно, и политической власти в развитых странах. При ближайшем рассмотрении экономические и социальные условия Юга можно охарактеризовать так же, как в свое время скептически настроенные обозреватели описывали состояние Австро-венгерской империи: "Ситуация отчаянная, но не критическая" .
