Пожалуй, из всех высших руководителей российской экономики П. Богданов оказался наиболее забытым деятелем, и это обстоятельство вызывает чувство глубокого недоумения. Ведь именно Богданов был одним из идеологов и проводников-практиков хозяйственной системы эпохи нэпа. Талантливый хозяйственник, широко образованный интеллигент, в совершенстве владевший английским, немецким и французским языками, П. Богданов, безусловно, должен быть возвращен из небытия.
Став у руля ВСНХ, П. Богданов оказался во главе крайне централизованной системы управления промышленностью, сформированной в годы <военного коммунизма>. Главным тогда для всех без исключения предприятий было стремление любыми средствами выполнить доведенные <сверху> директивные задания, а вся произведенная продукция, минуя рынок, поступала в ведение соответствующего подразделения государственного аппарата. Национализация, проведенная в <планетарном> масштабе, принудительный, скудно оплачиваемый труд и т. п. привели, как уже отмечалось, к резкому падению производительности и качества труда, к колоссальному росту себестоимости продукции прежде всего за счет увеличения накладных, административно-управленческих расходов, к крайней убыточности сферы материального производства в целом.
Требовалась серьезнейшая реорганизация системы управления, в основе которой лежала бы идея сочетания экономических форм с методами централизованного хозяйственного руководства. И с самого начала своей деятельности во главе народнохозяйственного штаба П. А. Богданов четко изложил свое видение новой системы.
<Правильно и хорошо управлять,-писал он, - мы можем только положив в основу следующий принцип: децентрализация самого управления промышленностью, приближение к фабрике и заводу органа управления и в то же время централизация руководства всей промышленностью в целом>1. По мнению П. Богданова, эффективной производственная деятельность может быть лишь тогда, когда вся хозяйственная жизнь пронизана духом демократизации, когда наделенные реальной, <наибольшей>, употребляя его слово, самостоятельностью местные органы (совнархозы и отдельные предприятия) сами организуют свое хозяйство, поддерживают и развивают его своими собственными ресурсами, выделяя в аренду то, с чем они не могут справиться2. Центр же должен сохранить за собой, главным образом, общзз руководство, включающее в себя установление определенного производственного плана и обеспечение выполнения обязательных государственных заказов. И поскольку административные, <главкистские> методы не обеспечивают необходимой демократизации хозяйственного управления, а наоборот, чужды ей, поскольку нужны новые формы и методы, пробуждающие инициативу мест, резко расширяющие их самостоятельность, активизирующие работу рыночного механизма3.
Какие же мероприятия необходимо осуществить для достижения качественно нового экономического состояния?
Во-первых, определенное сокращение государственного сектора, то есть частичная денационализация средств производства и уменьшение личного фактора - рабочей силы, задействованной на государственных предприятиях. Помимо приватизации части национализированной собственности, некоторые предприятия, эксплуатация которых невыгодна государству, целесообразно сдавать в аренду отечественным предпринимателям и кооперативам или представителям иностранного капитала по праву концессий.
Во-вторых, децентрализация управления предприятиями, перевод их на самоокупаемость и хозяйственный расчет.
В-третьих, раскрепощение труда, отмена трудовой повинности и возвращение к свободному договору найма, а также изменение форм оплаты труда, переход к сдельным и коллективным формам и системам заработной платы.
Наконец, в-четвертых, экономическое регулирование производства посредством финансово-кредитных рычагов. Это направление особо подчеркивается в специальной справке, подготовленной Президиумом ВСНХ для Совнаркома в июле 1922 г.: <В условиях новой экономической политики, - говорится в ней, - момент экономического регулирования промышленности выступает на первое место... Теперь, во время быстрого роста денежных отношений в стране, финансирование и кредит являются самым могущественным орудием в руках регулирующего центра. Политика центра, тарифов, ссуд, промышленного кредита - вот какими средствами только возможно в настоящее время добиться серьезных результатов на основе принципов новой экономической политики>4.
Только такая перестройка управления, считал П. А. Богданов, будет действительно способствовать достижению главной для того периода цели - быстрейшего восстановления разрушенных войной производственных сил страны и прежде всего восстановления тяжелой промышленности. Но, в отличие от многих экономистов своего времени, П. Богданов хорошо понимал, что решение этой сложнейшей задачи немыслимо без восстановления мелкого производства.
<Необходимо, - отмечал он, - дать возможность вертеться машинам тех тысяч и десятков тысяч фабрик и фабричек мелких и средних, которые могут обеспечить крестьянство, но которых мы пустить не можем, потому что на всю эту мелочь у нас не хватит сил и средств, потому что нам нужно думать о более крупном>5. Поэтому автор считал совершенно оправданным, экономически целесообразным сотрудничество с частным капиталом, использование аренды, поощрение развития кооперации и мелкой кустарной промышленности. По его мнению, мелкие предприниматели и арендаторы, как правило, хорошо знают местные ресурсы, <трудно поддающиеся учету из центра>, местный рынок и его нужды не способны быстро и эффективно организовать производство.
Президиум ВСНХ под руководством П. А. Богданова разработал и издал специальную инструкцию о порядке сдачи в аренду государственных предприятий, как правило, бездействующих либо слабодействующих6. Заключая арендный договор с кооперативами или частными лицами, государство оставляло за собой право обязать арендатора сдавать часть изготавливаемой продукции государству или выполнять заказы из государственного сырья. Если арендатор производил продукцию из своего сырья, то в этом случае продукция сдавалась государству уже по рыночным ценам. Договоры об аренде обычно заключались на непродолжительный срок - от 1 до 6 лет, что являлось фактором, сдерживающим ai-стивность арендаторов. Будучи заинтересованным в продукции арендованного предприятия, государство отпускало ему сырье, материалы, топливо.
В свою очередь арендатор обязан был вернуть стоимость полученных ценностей в виде готовой продукции, объем которой обусловливался договором. В зависимости от значимости продукции и условий договора, процент отчисления на отдельных предприятиях колебался от 3 до 12 %. Контроль за производственной деятельностью арендных предприятий осуществляли губсовнархозы. Уже к концу 1921 г. было сдано в аренду 3860 предприятий и 1000 шахт, рудников и т. п.7
Достаточно энергично, особенно в торговле, развивался и частный капитал. Так, например, в розничном товарообороте его доля составляла примерно 75 %, а на сельском рынке - около 80% 8.
Как относился П. Богданов к аренде, к частному капиталу? В целом, гораздо мягче, чем многие другие экономисты и хозяйственные руководители страны, хотя тоже считал, как и все без исключения русские марксисты-телеологи того времени, что социализм и частная собственность несовместимы и чужеродны, что поэтому частный капитал есть зло, свидетельствующее не о приближении к социализму, а об отдалении от него. Вместе с тем, по его мнению, частная промышленность и торговля могут быть <в известных пределах> объективно полезны и нужны для развития государственного хозяйства, особенно с точки зрения восстановления и поддержания связи между городом и деревней, рабочим классом и крестьянством. Видимо, Богданов полностью разделял мнение, согласно которому если кошка и не того цвета, то этот недостаток вполне искупается ее способностью хорошо ловить мышей. Вот как звучала эта мысль в устах самого П. Богданова: <Таким образом, - писал он, - мы как будто бы, с одной стороны, восстановляем частного собственника и этим самым как бы вредим себе, с другой стороны, благодаря частному собственнику, мы насыщаем крестьянства товарами, крестьянство получает то, что ему нужно, крестьянство, благодаря этому, чувствует себя спокойнее, тем самым крестьянство в полной мере становится нашим>9.
К сожалению, через некоторое время был <изобретен иной способ привлечения крестьянства, далекий от богдановского толкования, а вместе с ним, с этим способом, окончательно было преодолено и богдановское дуалистическое видение частной собственности: последняя отныне представляла лишь как олицетворение неизлечимых пороков общества, как символ старого <загнивающего и умирающего> мира, одно упоминание которого вызывало у всех <простых советских людей> пароксизм неприятия. И наоборот, синонимом неудержимого общественного прогресса стала канонизированная <общенародная> (государственная) собственность, незыблемый фундамент нашего экономического базиса, ничем не компенсируемый, животворный источник <великих побед и свершений>. Подобное понимание собственности приобрело исключительный характер, превратившись в некую, не требующую каких-то особых теоретических доказательств и практических подтверждений, аксиому. Впрочем, роль таковых успешно играли те многочисленные высказывания классиков марксизма-ленинизма, в которых институты частной собственности и наемного труда подвергались остракизму, публичная же собственность, особенно в форме государственной, наоборот, всячески прославлялась, ибо несла человечеству избавление от тягостных пут эксплуатации.
Думается, есть все основания утверждать, что П. А. Богданов был применительно к своему времени и к своему кремлевскому статусу прогрессивно мыслящим экономистом. Вполне положительно он относился и к возможности привлечения иностранного капитала в форме концессий и займов, не проявляя в этом вопроса ни распространенного комплекса в виде <коммунистического чванства>, ни столь знакомого нам по парламентским прениям панического страха перед рисуемыми мрачными перспективами <продать Родину иностранному капиталу>, <сдать Россию в аренду>, <оказаться в долговой яме> и т. д. Богданов спокоен и рассудителен, ему чужды самолюбивые, а то и воинствующие настроения <социалистического изоляционизма. <Привлечение иностранного капитала совершенно неизбежно, - доказывал он, - так как оборудование целых отраслей нашей промышленности полностью зависит от заграницы, поскольку никогда в России они собственными средствами не создавались и не поддерживались>. Эти отрасли, по допущению автора, целесообразно и впредь <известный промежуток времени> поддерживать за счет привлечения иностранного капитала, а также иностранной техники 10.
Но все же основным путем строительства экономики П. Богданов считал восстановление и развитие крупной промышленности собственными средствами, то есть средствами, черпаемыми из самого государственного сектора, ибо на мелкой промышленности, основанной на частных, кооперативных и арендных формах (все эти формы, напомним, автор связывал исключительно с мелкой промышленностью, сельским .хозяйством, торговлей и услугами, <отсекая> их от крупной промышленности), <нельзя строить мощь государства>, а крупный иностранный капитал может быть привлечен <крайне не скоро>, да и не во всякую опять-таки отрасль он может быть и будет допущен, а лишь туда, <где он совершенно необходим, - в разработку новых недр, на эксплуатацию новых, неиспользованных богатств республики и т. д.>11.
Поскольку же собственные средства и силы весьма ограничены, постольку решающую роль в успехе восстановления производительных сил страны будет играть организационный фактор, система хозяйственного руководства. Она, по мнению П. А. Богданова, должна быть направлена в первую очередь на резкое повышение уровня концентрации производства, создание новых организационных структур, ориентированных на функционирование в конкурентных, рыночных условиях хозяйствования, отвергающих слабые, нежизнеспособные предприятия.
Определяя генеральную линяю в области развития промышленности, П. Богданов подчеркивал, что Президиум ВСНХ будет поддерживать всеми силами, всеми средствами планомерное проведение в жизнь принципов возможно более полной нагрузки предприятий и концентрации производства с применением принципа комбинирования. Для этой цели предполагалось проведение своеобразной санации производства, отбора наиболее сохранившихся как с технической, так и с организационной стороны предприятий и создание для них льготных условий финансирования и снабжения материальными ресурсами. <Перед нами, - развивал эту идею П. Богданов,- стоит задача-всеми мерами поддержать здоровую жизнь нашей промышленности, усилить ее тенденцию к сплочению и стремлению приблизиться к государственному аппарату. Эти задачи обрисовываются для нас в двух направлениях: 1) борьба за экономическое воздействие (курсив наш. - Авт.) на промышленность со стороны ВСНХ путем ее финансирования, получения для промышленных предприятий оборотных средств, влияния на план финансирования как через Госбанк, 1ак и путем создания своего Торгово-промышленного банка и т.д.; 2.) ряд организационных мероприятий - проведение принципа концентрации, пересмотр целого ряда трестов в сторону оставления в их составе только работающих, наиболее жизненных предприятий и перевод на консервацию предприятий, которые сейчас являются балластом>12. Таким образом, переход к экономическим формам управления и повышение уровня концентрации П. Богданов считал идеей первостепенной важности, ее материализации он всемерно способствовал. Так, по инициативе П. Богданова в Донецком бассейне летом 1921 г. была проведена, если так можно выразиться, определенная селекционная работа. Надо сказать, что к этому времени бассейн уже практически не функционировал из-за острого недостатка продовольствия. И тогда пошли на закрытие ряда шахт, оставлены были лишь наиболее мощные. <Мы собственными руками, - рассказывал П. Богданов,- затопили...шахты и оставили их, для того чтобы в полной мере работали те шахты, которые для нас остаются выгодными. Нам выгоднее будет через некоторое время откачать оставленные шахты, чем сейчас поддерживать их с маленькой продукцией, причем часто продукция полностью уходит на обслуживание собственных шахт (нечто вроде <самопожирания>. - Авт.). Изменены были условия заработка рабочих, введена была сдельщина, уничтожен громоздкий организационный аппарат и введено прямое подчинение рудников органам управления. И в результате мы имеем громадный сдвиг, который в первый момент поражает. С 9 млн. пудов, которые мы имели в августе, и которые не могли быть вывезены, потому что шахты полностью эти миллионы потребляли, мы дошли постепенно в октябре месяце до 33 млн. пудов... Сейчас хозяйство оздоровилось, и мы на затопленных шахтах выиграли несколько миллионов пудов... И важно отметить еще то, что в марте было 18 тыс. забойщиков, а теперь эта работа сделана с 11 тыс., следовательно, выработка на одного рабочего увеличилась... Сейчас Донбасс живет здоровой жизнью>13. Думал ли Богданов, что через семь десятилетий все угольное хозяйство страны, равно кап и все народное хозяйство, вновь будут пребывать в тяжелейшем кризисе?
Большой интерес представляют собой суждения П. Богданова по вопросам об организационных формах управления. Какие же структуры, по Богданову, лучше всего обеспечивают отход от <главкистских> методов <военного коммунизма> и в наибольшей степени согласуются с экономическими методами хозяйствования? Самой адекватной экономическому механизму формой управления он считал трест, который понимал как пользующееся широкой хозяйственной автономией государственное объединение предприятий, выступающее свободно на рынке и оптимально использующее все факторы производства. Такой тип организации П. Богданов считал лучше приспособленным к новым, рыночным, методам руководства, более всего отвечающим задачам повышения производительности труда. На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 14 сентября 1921 г. и было поручено <т. Богданову немедленно осуществить образование государственного треста из заводов и рудников Риддеровского, Экибастузских и всех тех, кои с ними хозяйственно связаны>, причем В. И. Ленин специально отметил, что производство должно быть на началах наибольшей финансовой и экономической самостоятельности>14.
Надо сказать, что в значительной мере благодаря усилиям П. А. Богданова, руководимого им Президиума ВСНХ трест на этом этапе действительно становится основной организационной формой управления производством. Предприятия объединялись в тресты по различным признакам. В одних случаях трест составляли группы предприятий, выпускающих однородную продукцию, в других на первый план выдвигалась уже не предметная специализация, а принцип, согласно которому з трест, наряду с предприятиями, вырабатывавшими основные изделия, входили и подсобные, вспомогательные предприятия, поставлявшие необходимые для производства сырье, материалы, полуфабрикаты и т. д.15 По существу, такое объединение представляло собой комбинат, хотя оно и называлось трестом.
При организации трестов в расчет принимались также близость предприятий, расположенных в одном районе, связанных друг с другом удобными путями сообщения, общим рабочим поселком и т. д. Характерным в этом отношении являлся южнохимический трест <Химуголь>, в состав которого входили: основное химическое производство соды и кислоты, каменноугольные шахты, добывавшие топливо для химических заводов и, кроме того, крупнейший стекольный завод, включенный в трест из территориальных соображений16.
К лету 1922 г. бурно протекавший процесс трестирования был в основном завершен. Общее число трестов к данному времени достигло 421. Здесь были и мощные объединения, такие, например, как ГОМЗ, объединявший 39,5 тыс. рабочих, <Югосталь> с числом рабочих 35 тыс. Но> были и небольшие, порой карликовые тресты. Например, Петроградский аккумуляторный трест, на предприятиях которого работало 269 рабочих, или Московское кардолентное объединение с числом рабочих 14217. Так практически осуществлялась идея сочетания крупного, среднего и мелкого производства в рамках самого государственного сектора. Если же вспомнить, что он существовал в совокупности с арендными, кооперативными и частными предприятиями, а также акционерными обществами и предприятиями с участием иностранного капитала, то можно себе осязаемо представить, какую пеструю мозаику являла собой экономика страны этих первых лет нэпа.
Следует заметить, что переход от главков к трестовской организации хозяйства представлял собой действительно решительную ломку бюрократической административной системы, выдвигал новый тип хозяйственных взаимоотношений между производственными формированиями и государством, основанных на экономических расчетах.
П. Богданов горячо отстаивал трестовскую форму организации от нападок тех экономистов, представления которых либо все еще покоились на поклонении <главкизму>, либо базировались на отождествлении старых и новых форм. <Это величайшее заблуждение, - отмечал председатель ВСНХ. - Создавая наши тресты и создавая их управления, мы строим их совершенно иначе, чем были построены прежние главки>18. Характеризуя отличия трестов от главков, П. Богданов четко высказывает идею о необходимости широкой хозяйственной самостоятельности трестов, их самоокупаемости, <самообеспечении>, предполагающих ликвидацию гипертрофированной централизации управления главкистского типа. <Прежний главк должен был централизовать у себя все: и снабжение, и руководство, и управление, и учет, и распределение готового продукта. Он делал все, а поэтому ему не удавалось по-хозяйски непосредственно распоряжаться своими предприятиями... (курсив наш. - Авт.) Правление треста должно управлять, причем вся ответственность за снабжение его предприятий и за правильное управление ложится на него самого, и оно не может ссылаться на то, что центральные органы не дают ему снабжения, денежных знаков и продовольствия... Если он (трест. - Авт.) может существовать, если он в состоянии за счет продуктов, которые он производит, в значительной степени сам себя обеспечить (курсив наш.- Авт.), и раз это подсчитано, то правление треста отвечает за работу треста, и ему предоставляется полная свобода выбирать те формы обеспечения себя, какие ему покажутся более выгодными>19.
Естественно, все это не означало, будто в новых условиях государство должно стать индифферентным к судьбе трестов, пуская их в <открытое море>. Нет, выделение достаточно больших средств на нужды развития промышленности из государственного бюджета по-прежнему необходимо, но подобное безвозвратное финансирование, по Богданову, отступало на второй план, пропуская вперед финансирование за счет государственных кредитов. <Мы создали Государственный банк, который будет финансировать нашу крупную промышленность. Этот банк ценен для нас тем, что он будет собирать в себе финансовые средства, что он будет давать ссуды под товары, помогать промышленности быстрее оборачиваться, быстрее развиваться >20-
Радикальным переменам, считал П. Богданов, должна подвергнуться и область снабжения и сбыта, которая становилась функцией самого объединения, а не государства. Отсюда резкое возрастание роли рынка, значение хозяйственного расчета, базирующегося на умелом согласовании собственно производственной деятельности с коммерческой. Выйдя на рынок, социалистическое предприятие становится продавцом, купцом. <...И это является самой необходимой и революционной работой - быть хорошим купцом>21. Рынок, появление на нем частного капитала (русского и иностранного) и возникновение конкуренции, по справедливому мнению П. А. Богданова, объективно актуализировали проблему производительности труда и качества продукции. Ведь в годы <военного коммунизма> можно было изготавливать продукты с любыми затратами и любого качества - их все равно раздавали по карточкам, главки не задумывались об убыточности или прибыльности того или иного производства. Навыки такого бездумного, бесхозяйственного управления, говорил Богданов, надо решительно преодолевать. Теперь следует постоянно иметь в виду, что на рынке социалистическое предприятие вынуждено конкурировать с мелким арендатором, кооперативом, частным предпринимателем, заграничным концессионером. И всегда нужно держать в поле своего зрения потребителя, учитывать его запросы и требования к приобретаемой продукции. Ведь покупатель, например крестьянин, не отдаст предпочтение продукции государственных предприятий только потому, что она <советская>. Нет, он купит ее там, где ему <выгоднее, дешевле, где лучше качество продукта>. И нам <нужно выдержать конкуренцию, поэтому мы должны хорошо работать на наших фабриках, давая хорошие дешевые продукты, а для этого нам нужно хорошо вести товарообмен, чтобы как можно скорее оборачивать ресурсы республики. Если мы справимся с этой задачей, то, значит, мы справимся с основной задачей, которая ставится в условиях восстановления хозяйственной жизни: мы укрепим нашу промышленность>22.
Чрезвычайно важно здесь подчеркнуть, что П. А. Богданов не ограничивался одной лишь декорацией <модных> нэповских заявлений: он, будучи Председателем ВСНХ, внес огромный личный вклад в дело практического претворения в жизнь новых экономических идей. И действительно, в годы его <верховного главнокомандования> национальным промышленным производством и, в значительной мере, обращением очень много было сделано в направлении экономического раскрепощения хозяйственных единиц, вновь создаваемые объединения наделялись широкими хозяйственными правами и переводились в режим хозяйственного (коммерческого) расчета.
8 постановлении Президиума ВСНХ от 11 июня 1921 г. отмечалась необходимость немедленной перестройки применительно к условиям нэпа на следующих основах: <Во-первых, необходимо установить как принцип, что в области народного хозяйства государство никому ничего не дает даром. Во-вторых, что все снабжение рабочего входит в его заработную плату, которая для той части рабочих, что остается, должна быть повышена значительно и приблизительно к средней прожиточной норме рабочего. В-третьих, все получаемое рабочим снабжение делится не на количество рабочих, а на единицу выработанного продукта. В-четвертых, дело снабжения рабочих производится всеми снабжающими органами через заводоуправление, администрацию, которая получает необходимое лишь в случае даваемых ею обязательств вышестоящему органу, за невыполнение которых ока отвечает по суду. В основу всей экономической политики необходимо положить хозяйственный расчет>23.
9 августа 1921 г. СНК принял исторический Декрет <Наказ СТО о проведении в жизнь начал новой экономической политики>. В нем говорилось, что при методах непосредственного государственного управления громадной массы предприятий, снабжении и оплате труда независимо от производительности участники производства не были заинтересованы в результатах своего труда и улучшении производства. Вместо этого предлагался переход к точному хозяйственному расчету, понимаемому как покрытие расходов из собственной выручки. Правильное, сбалансированное соотношение затрат и результатов устанавливалось в плане. Если оно не соблюдалось, то ответственность падала на сами коллективы. Задача бюджетно-сметных и других распорядительных органов сводилась к отпуску запланированных средств и последующему контролю 24.
16 августа 1921 г. СНК издал и другой известный Декрет - о расширении прав государственных предприятий в области финансирования и распоряжения материальными ресурсами. Декрет давал право предприятиям свободно расходовать полученные ресурсы в целях выполнения плана, обменивать часть своей продукции на недостающее сырье, топливо, материалы, делать закупки за границей машин, материалов и пр. из своей продукции или за наличный расчет, расходовать на поощрение до 10 % фонда зарплаты, заключать договоры и целый ряд других прав25.
Надо сказать, что ВСНХ, лично П. А. Богдановым была проведена большая работа по выполнению упомянутых декретов СНК. 20 августа 1921 г. ВСНХ изх-ал приказ, который обязывал местные совнархозы приступить к их осуществлению. При этом указывалось, что все производство должно функционировать на хозяйственном расчете, в соответствии с которым предприятие <должно своей продукцией покрыть все без исключения издержки производства и дать некоторый излишек (доход>)26. Излагая свое понимание хозяйственного расчета, П. Богданов писал, что последний означает <ведение предприятий на таких началах, при которых все затраты на предприятии должны строго учитываться и окупаться, а в результате работы предприятия должно быть увеличение материальных благ>27. Как видим, богдановская трактовка хозрасчета ориентировала не просто на покрытие издержек и получение прибыли, что нередко достигается путем простого повышения цен, она недвусмысленно нацеливала на необходимость роста результативности производства, его эффективности, что представляет собой органичное единство ценностного и натурально-вещественного аспектов, взаимосвязь стоимости и потребительной стоимости.
Начиналась, таким образом, первая в российской экономической истории советского периода коренная реорганизация системы и методов управления производством и обращением, в основе которой лежал курс на самоокупаемость и рентабельность всех предприятий и учреждений, переведенных на хозяйственный (коммерческий) расчет и осуществлявших свою производственную к торговую деятельность в условиях многоукладной экономики, свободы торговли, широкого использования товарно-денежных отношений, непосредственных хозяйственных связей с частным капиталом, кооперацией и арендаторами. И на острие этой перестройки экономики был П. А. Богданов.
Под руководством П. Богданова перестроечные процессы развивались весьма интенсивно. Вначале хозрасчетные отношения охватили отрасли легкой промышленности, которые теснее других отраслей связаны с рынком, но вскоре они проникли и в тяжелую индустрию, принеся с собой требования самообеспечения, самоокупаемости и на начальной стадии своего становления (1921-1922) -безубыточности, а с 1923 г. - и прибыльности, которая с этого времени становилась глазным обобщающим показателем оценки деятельности трестов.
Тресты наделялись широкими и, что еще важнее, реальными хозяйственными правами. Они распоряжались всем имуществом и продукцией входивших в их состав предприятий, ведали оборотными и другими фондами. Тресты обеспечивали себя продуктами, сырье:>, топливом и другими материалами за счет средств, полученных от реализации своей продукции на вольном рынке (порой даже на внешнем) и по рыночным ценам. Предоставив предприятиям, снятым с государственного снабжения, возможность свободной реализации производимой ими продукции, государство, однако, оставляло за собой право размещения своих заказов и требовало от трестов первоочередного удовлетворения государственных потребителей, а уж затем кооперативных организаций и только после них - частных лиц. Большая самостоятельность трестов распространялась и на их кредитование. Они имели право получать ссуды от всех кредитных учреждений, расположенных на территории республики, а в отдельных случаях даже за границей, но с обязательным разрешением Президиума ВСНХ.
Еще большие возможности для нэповской перестройки, развития хозрасчетных, рыночных отношений давал уже упоминавшийся знаменитый Декрет о трестах от 10 апреля 1923 г. Принятию этого исторического документа предшествовала дискуссия, обнаружившая две основные позиции. Одну из них отстаивали некоторые ведущие работники аппарата ВСНХ во главе с Ю. Лариным, и ее суть заключалась в том, чтобы максимизировать права центра (то есть самого ВСНХ) в области управления, сохранить за ним возможность жесткой регламентации деятельности трестов и таким образом законсервировать целый ряд элементов главкизма. По их мнению, тресты имеют право делать только то, что им будет предоставлено в тексте закона, остальные права должны принадлежать ВСНХ.
Вторая позиция, защищавшаяся преимущественно работниками самих трестов, провозглашала необходимость предоставления трестам максимальной свободы и минимизации полномочий ВСНХ. Сторонники этой позиции ратовали за создание трастов, действующих на началах акционерных обществ, за полностью самостоятельное распоряжение как основным, так и оборотным капиталом, переданным им государством, то есть за широкую хозяйственную автономию трестов, сопоставимую с частными предприятиями28.
Декрет от 10 апреля 1923 г. носил компромиссный характер, он явился результатом сложного влияния борьбы указанных течений экономической мысли с заметным все же преобладанием либеральных тенденций. Как нам думается, принятый документ в значительной степени как раз отражал дух богдановских воззрений, отвечал его представлениям о соотношении экономической свободы предприятий и государственного вмешательства, о мере сочетания централизма и демократии в управлении производством и обменом. Об этом свидетельствуют работы, фрагменты которых выше приводились, а также сама практическая деятельность П. А. Богданова на постах Председателя ВСНХ СССР и РСФСР, в том числе и его усилия по реализации Декрета от 10 апреля.
Декрет предусматривал довольно существенную роль ВСНХ в системе управления промышленностью. В соответствии с его статьями, ВСНХ (и СТО) обладали правом учреждать тресты, передавать им уставные капиталы, которые могли корректировать (уменьшать или увеличивать), назначать правления, утверждать производственные программы и сметы, по которым тресты должны работать, утверждать отчеты, балансы расходов и доходов, распределять прибыль. Очень, как видим, немало!
Но и трестам Декрет предоставлял неизмеримо большие, чем прежде, возможности для самостоятельных действий, и маневров. Трест прямо рассматривался как пользующееся широкой хозяйственной автономией объединение, меновое хозяйство, выступающее свободно на рынке и имеющие своей основной задачей извлечение и реализацию прибавочной ценности в целях государственного накопления. Уже в статье 1 Декрета указывалось, что тресты - государственные промышленные предприятия, которым государство предоставляет самостоятельность в производстве своих операций, согласно утвержденному для них уставу, который действует на началах коммерческого расчета с целью извлечения прибыли, а государственная казна за долги трестов не отвечает.
Получение прибыли рассматривалось как выражение эффективности всех затрат хозрасчетных трестов. Вся их прибыль вносилась по уставу в доход казны, за исключением отчислений, не менее 20 %, в резервный капитал треста, отчислений на образование специального фонда для улучшения быта рабочих, отчислений на выдачу тантьем (2 % прибыли) членам правлений и наградных рабочим и служащим. Тем самым оплата работников трестов ставилась в зависимость от фактических итогов их работы.
Декрет выделял и главнейшую черту коммерческого расчета - свободное установление цен. Тресты имели право реализовывать продукцию по рыночным ценам, <назначенным по соглашению с покупщиком>.
Правда, предоставляя трестам права основных хозяйственно-финансовых единиц, Декрет не коснулся своим живительным хозяйственным демократизмом предприятий, рассматривавшихся им лишь в качестве производственных ячеек в составе трестов и задыхавшихся в тисках авторитарного трестовского управления, мелочной опеки и гипертрофированного контроля.
Но все же главным позитивным итогом перестройки управления производством и обращением был прорыв экономики к рынку, к хозяйственной самостоятельности объединений. <Главкистская> система управления, несовместимая с нэпом, понесла серьезные потери: по существу, почти все главки, с такой целеустремленностью созданные под руководством А. И. Рыкова в эпоху <военного коммунизма>, с неменьшей целеустремленностью уничтожались П. А. Богдановым в эпоху новой экономической политики. В результате резко сократился штат работников аппарата ВСНХ.
Линия П. Богданова на ликвидацию большинства главков способствовала повышению роли областных органов, то есть промбюро, которые должны были все больше заниматься вопросами торговли и промышленности, осуществлять руководство промышленными объединениями и автономными предприятиями, направлять деятельность губсовнархозов и наблюдать за работой трестов и предприятий, подчиненных непосредственно ВСНХ. Заметно расширились права и таких местных органов, как губсовнархозы, превратившихся в штабы, планирующие и контролирующие работу местных трестов.
Таким образом, предоставление объединениям и местным органам довольно большой хозяйственной самостоятельности, стремление к отказу от диктата директивных методов управления, от системы обязательного снабжения предприятия и обязательной сдачи зго продукции главку, вовлечение в хозяйственный механизм рыночных связей и товарно-денежного инструментария, коммерческого расчета - во всем этом, несомненно, есть и большая заслуга П. А. Богданова, твердо стоявшего на платформе нэпа и глубоко убежденного в преимущественной эффективности экономических методов управления и рыночного хозяйствования.
К сожалению, вырвавшись из затхлого подземелья <военно-коммунистической системы и глотнув свежего воздуха экономической свободы, предприятия быстро <опьянели>. Пребывая первое время в состоянии своеобразной рыночной эйфории, они залихватски, что называется, транжирили свой капитал, ибо привыкшие к государственному снабжению и оказавшиеся на рынке, из которого нужно было во что бы то ни стало извлекать средства для поддержания своего свободного существования, они не располагали опытом конкурентной борьбы (откуда ему было взяться!), не имели никаких навыков ведения коммерческих операций. В погоне за этими средствами, в борьбе за выживание промышленные предприятия начали продавать не только запасы готовой продукции, но частенько выбрасывали в пасть прожорливого рынка и производственные материалы, топливо, даже заводское оборудование, инструменты и т. д. Приходилось буквально бороться за покупателя, и эта жесткая, стремительно ворвавшаяся в хозяйсгвэнную жизнь конкуренция между раскрепощенными государственными предприятиями, дополненная конкуренцией между представителями различных форм хозяйствования, оказала свое естественное воздействие на промышленные цены - они начали заметно падать. Однако отсутствие простого учета затрат, полная неосведомленность в области себестоимости производимой продукции не позволяли предприятиям сопоставлять расходы с доходами и на этой основе составить сколько-нибудь адекватное представление об истинных размерах их прибылей (убытков).
Но период так называемого <разбазаривания> был непродолжительным. Хозяйственные руководители быстро осваивали азбуку рынка. Они начали понимать, что производство продукции, реализовавшейся по бросовым ценам, требует солидных средств (на приобретение орудий производства, материалов, сырья, выплату заработной платы и др.), которые могут быть получены только в сфере обмена, на рынке. Следовательно, торговать нужно было по таким ценам, чтобы выручка от реализации по меньшей мере покрывала издержки производства и обращения. И уже с весны 1922 г. начинается рост цен на промышленные изделия.
Почувствовав угрозу <разбазаривания> трестами капитала, ВСНХ предпринял организационный маневр. Речь идет о синдицировании трестированной промышленности, создании в ее структуре организаций, представляющих собой конструкцию нового торгового аппарата.
Синдикаты действительно помогли справиться с <разбазариванием> капитала, и с этой точки зрения они сыграли полезную роль, объединив разрозненные тресты и предприятия. Однако начался, как уже отмечалось, стремительный рост промышленных цен, который продолжался вплоть до октября 1923 г., когда раствор ножниц цен на промышленные и сельскохозяйственные товары достиг максимального значения и кризис сбыта оказался у критической отметки. Убивая всеми способами конкуренцию, как на рынках сбыта, так и на рынках заготовок, синдикаты быстро превращались во всесильных монополистов и, используя свое монопольное положение, скорее злоупотребляя им, естественно, всячески способствовали росту промышленных цен, раздвиганию лезвий <ножниц>, вызреванию в недрах нашего экономического базиса тенденций к паразитизму и загниванию. Более того, из коммерческих органов - трестов - они трансформировались в субъекты государственного регулирования промышленности и торговли, в аппараты, управляющие всеми сторонами деятельности трестов. При этом синдикаты не ограничивались только собственно экономическими методами, они отнюдь не брезговали и столь излюбленными главками приемами принудительного, насильственного администрирования. Правда, эти качества они приобрели уже несколько позже, тогда, когда после П. Богданова ВСНХ СССР возглавляли Ф. Э. Дзержинский и особенно В. В. Куйбышев.
П. А. Богданов видел эти тревожные для судьбы нэпа тенденции, размышлял над способами их нейтрализации, но при этом все же считал нецелесообразным грубое административное вмешательство в рыночные процессы. Он понимал, что трудности становления экономических форм и методов хозяйствования порождены в своей подавляющей массе именно отчаянно сопротивляющейся нововведениям административной системой <военного коммунизма>, консерватизмом многих партийных и советских работников. И самое, пожалуй, важное здесь заключается в выводе П. Богданова, сводящемся к тому, что надо не капитулировать перед трудностями, не сворачивать с нэповского пути, а настойчиво и последовательно продолжать движение в начатом направлении. <Если те принципы, которые сейчас нами намечены, будут восприняты в каждом крупном промышленном центре, то та борьба, которую мы начинаем вести, будет доведена до конца>29. Главным же, основой основ новой системы является, по его мнению, принцип сочетания централизованного руководства с самой широкой демократизацией хозяйственного управления. Конечно, он не раскрыл глубокой тайны этого загадочного принципа, но, повторяем, его кредо - минимум административного вмешательства центра в хозяйственную жизнь синдикатов и трестов и максимум экономической свободы последних. Впрочем, послушаем самого П. А. Богданова: <ВСНХ, - писал он, - должен предоставлять полную хозяйственную автономию создаваемым им правлениям, не должен административно вмешиваться в распорядительные действия этих правлений, за исключением случаев, когда в результате своего контроля обнаружит уголовные или совершенно бесхозяйственные деяния всего правления или отдельных администраторов> 30.
Что же, такая фритредерская, или, сказать точнее, демократическая, позиция не оставляла П. А. Богданову ни малейших шансов на сохранение за собой не только поста Председателя ВСНХ СССР, но и Председателя ВСНХ РСФСР. На самом деле демократия все более приобретала черты факультативности, централизм же после административного установления цен для выхода из кризиса становился абсолютным императивом. Своим тяжелым дыханием он уже в конце 1923 г. успел заразить новые формы хозяйствования, такие, как аренда, кооперация, синдикатские образования, акционерные общества и т. д. Началось движение в противоположном от демократии направлении, и вскоре, например, слом плохой уборной стоимостью в 5 руб. требовал специального декрета ВСНХ!31
К середине 20-х гг. четко обозначился поворот к жесткой планово-централизованной системе управления, и такие склонные к демократии руководители, как П. А. Богданов, становятся ненужными.
Здесь уместно сказать, что сам П. Богданов много занимался вопросами подбора руководителей и специалистов народного хозяйства. Трактовка этих вопросов органично сплеталась с общим подходом автора к анализу управленческой проблематики. П. Богданов был глубоко убежден в том, что успех экономической реформы в решающей мере будет зависеть от руководителей-профессионалов, действующих в содружестве с должным образом подготовленными специалистами и привлекающих к управлению непосредственных участников производства. Этим вопросам специально посвящена книга автора <Администраторы и специалисты в советской промышленности> (М.; Л., 1925), а также ряд его статей.
П. Богданов не без оснований полагал, что новые принципы и методы управления производством, внедряемые с переходом к нэпу, выдвигают и новые, повышенные требования к руководящему корпусу, или, говоря современным языком, к менеджерам хозяйств всех рангов и уровней. Реализация этих требований предполагает глубокую децентрализацию управления, избавление руководителей от чрезмерной регламентации их действий со стороны вышестоящих уровней, порождающей бюрократизм, и, конечно, резкое повышение степени их ответственности за результаты работы возглавляемых ими коллективов. Размышления автора по этому поводу довольно интересны. <Крайне важно, - писал он, - чтобы наши предприятия были избавлены от мертвящего формализма, а также от излишней опеки руководящих органов, и одновременно руководители предприятий получили возможность и научились брать на себя действительно полную ответственность за вверенное им предприятие и проявляли самую широкую инициативу в рамках устанавливаемых планов и общих директив руководящих органов>32.
Необходима подлинная демократизация условий деятельности руководителей - вот лейтмотив всей кадровой концепции П. Богданова. Сложившиеся же условия, считает автор, далеки от нормальных, и <очень часто администратор, завися от целого ряда органов - хозяйственных, партийных и профессиональных - не столько старается о деловой постановке своего предприятия, сколько <согласовать> и сохранить добрые отношения со всеми теми, от кого это зависит, у нас лее часто деловые предложения и мысли приносятся в жертву, в угоду так называемым <политическим соображениям>33. Признаем, что П. Богданову удалось обнажить и сформулировать едва ли не основной изъян административной системы управления, тот <врожденный> ее порок, который сам по себе неизлечим, он устраним лишь с устранением самой системы.
Что же необходимо сделать для того, чтобы обеспечить нормальную, бесперебойную работу руководителей? Помимо общей, совершенно необходимой для этого, предпосылки -перехода от административных к экономическим методам управления, - должны быть, по автору, выдвинуты следующие три положения:
1. Деятельность руководителей и специалистов должна осуществляться в русле выполнения общегосударственных плановых заданий, возложенных на данный трест (предприятие, учреждение).
2. Деятельность руководителей и специалистов должна быть демократизирована, что порождает условия для максимального проявления инициативы, направленной в сторону реализации поставленных государством заданий.
3. Деятельность руководителей и специалистов должна протекать в условиях устойчивости их положений, обеспечивающей наибольшую продуктивность.
Раскрывая первое положение, П. А. Богданов исходит из примата общенародных интересов. <Стремление администратора поставить во главу угла во что бы то ни стало сохранность и развитие только своего завода, своей фабрики, хотя бы это было невыгодно для государства в целом, - писал П. Богданов, - должно быть в корне изжито>34. Поэтому важнейшим условием успешного руководства является правильное понимание государственных интересов.
Вместе с тем руководителям должна быть предоставлена свобода действий, возможность творческого поиска нестандартных, <унифицированных решений>, выбора тех или иных способов выполнения директив центра. В этом суть второго положения П. Богданова. Как обеспечить проявление инициативы, придать импульс ее развитию? Для этого, полагал автор, необходимо предпринять следующие шаги. Во-первых, руководитель <должен быть приравнен в политическом отношении к работникам других категорий и, в частности, для крупных предприятий и заведений должен входить в местные руководящие партийные органы (губком, убком и т.д.)>35. Во-вторых, необходимо <раскрепостить> зависимость хозяйственных руководителей тех же трестов, заведений от <чиновного персонала, часто 2-го и 3-го ранга, наркоматских органов>36. Разумеется, в целях наблюдения и контроля даже самые крупные тресты должны быть подчинены какому-либо государственному (<наркоматскому>) органу для обеспечения осуществления общегосударственных интересов. Однако вместе с тем руководителям этих трестов необходимо обеспечить непосредственную связь с высшим руководящим слоем наркомата. Только таким путем, минуя <бюрократическую табель о рангах>, - можно высвободить энергию и инициативу руководителей хозяйственных звеньев, снять с них путы многочисленных чиновничьих амбиций огромного ведомственного персонала.
В соответствии с третьим положением П. Богданова, важнейшим условием для проявления широкой инициативы является обеспечение устойчивости руководящих кадров. <Ни о какой инициативе и плановом руководстве не может идти речь, если администрация треста (или заведения) меняется часто, и назначаемые лица, едва ознакомившись с переданным им делом, перебрасываются в другое место>37. Разумеется, П. Богданов не отрицал необходимости перманентного обновления кадрового корпуса, по его выражению, <смены засидевшихся>. Наоборот, в этом он усматривал <один из могучих рычагов нашего строительства>, считая его <ценной особенностью>. Однако здесь нужна разумная мера - мера сочетания устойчивости и обновляемости. Сама постановка этого вопроса - бесспорная заслуга П. А. Богданова. Нарушение оптимальной меры чревато, по его мнению, серьезными негативными последствиями. Руководитель, писал автор, это не агитатор. Хорошего агитатора можно перебрасывать из одной губернии в другую, из одного фабричного района в другой, без особого ущерба для дела. Но руководителям заводов, фабрик, трестов нужны месяцы, чтобы войти в курс, обстоятельно ознакомиться с вверяемым делом. Поэтому автор считал, что три года - тот минимальный срок, в течение которого можно и изучить объект управления, все его нюансы и особенности, и <выявить положительную творческую работу>. А еще лучше, особенно применительно к крупным объектам, пятилетний срок38.
Почему? Да потому, пишет П. Богданов, что меньший временной промежуток <ведет к величайшему злу, а именно: у перебрасываемых товарищей вырабатываются совершенно легковесное отношение к делу и сознание, что управлять трестом, фабрикой или заводом - дело несложное и, переходя с одного места на другое, нужно не вникать в суть дела, а ловко приспосабливаться, заменяя деловое знакомство политиканством и умением согласовывать со всеми <свои дела>. Но этим зло не ограничивается. Частая переброска руководителей пагубно отражается и на более устойчивом персонале специалистов предприятия, да и на всем коллективе, порождая инертность, неуверенность из-за необходимости частых приспособлений к меняющемуся начальству>39.
Кроме того, частая обновляемость обостряет и без того острую проблему: где взять руководителей-профессионалов? <Нельзя выучить администрированию, - резонно замечает П. А. Богданов. - Если различные курсы и школы могут дать необходимые для администратора знания, то самое умение администрировать дается только большим опытом (курсив наш. - Авт.)>40.
Исходя из всех выдвинутых доводов, которые и сегодня нельзя не признать достаточно убедительными, действительно оптимальным следует, видимо, считать пятилетний срок. В случае же более коротких сроков, помимо всех тех отрицательных следствий, неизбежно вытекающих из частой сменяемости руководящих кадров, порождается еще одно: <Коллективное творчество массы, которое выявляется и через производственные совещания, и в процессе выдвижения активных работников, не будет четко зафиксировано в работе наиболее дельных и активных ее представителей>41.
П. Богданов высказал немало и других интересных мыслей, подробный анализ которых, как нам представляется, еще впереди. В частности, автор выдвинул ряд глубоких положений о необходимости создания наилучших условий для использования специалистов, которых, по его мнению, следует умело подбирать и к которым следует бережно относиться, а не смотреть на них, как на <неизбежное зло>. Поэтому чрезвычайно важно обеспечить атмосферу политического и делового доверия со стороны рабочей массы, партийных и профессиональных организаций. Для этого, в частности, необходимо, чтобы пресса, вплоть до стенных газет, крайне осторожно относилась ко всякого рода обвинениям специалистов, особенно к огульным обвинениям, основанным на каких-либо частичных фактах. Да, П. Богданов был противником так называемого <спецоедства>, но эти его положения разошлись с реальной политикой издевательства и репрессий не только по отношению ко многим старым специалистам, априори считавшимся <вредителями>, но и к членам их семей.
Далее, для создания нормальной обстановки работы специалистов следует уточнить их права и ответственность. Наконец, нужно улучшить материальное и бытовое положение специалистов, предоставлять им нормальные жилищные условия, обеспечивать их детям возможность получать образование наравне с детьми рабочих и крестьян и т. д. Все эти затраты, убежден П. Богданов, сторицей окупятся повышением инициативы, энергии, сделают <отдачу> специалистов куда более весомой.
Другая актуальнейшая мысль П. Богданова - о необходимости четкого, ясного разграничения функций между руководителями разных уровней, в противном случае <каждый нижестоящий администратор легко перекладывает ответственность на вышестоящего>42. В результате - фатально неизбежный застой в делах, умножение элементов бюрократизма, погашение инициативы, рост <естественного недовольства рабочих>. Исключительно меткая мысль!
Весьма плодотворно и положение П. А. Богданова, в соответствии с которым необходимо самое внимательное отношение и проверка на опыте всех выдвигаемых низовыми органами (профессиональными и партийными) на административные должности низовых работников, создание специальных курсов для администраторов, посылки в командировки за границу и на хорошо поставленные предприятия внутри республики, курсы для <оживления> знаний уже работавших администраторов и т. д.43
Уделяя большое внимание вопросам профессионального руководства, П. А. Богданов не забывал и о другой важнейшей составляющей управленческих процессов - о самоуправлении, вовлечении широких масс в эти процессы. Подчеркивая значимость этой составляющей, автор писал, что вовлечение трудящихся в управление необходимо, ибо только когда <рабочие массы каждого завода будут ясно представлять себе условия работы как своего завода, так и соответствующей отрасли промышленности и будут уметь увязывать общегосударственные плановые интересы с интересами своего завода, - можно будет говорить о действительно сознательном творчестве масс в производстве>44.
Особое значение Богданов придавал такой форме участия трудящихся в управлении, как производственные совещания, считая их <той школой, через которую идеи и достижения науки и техники должны проникать в низовую толщу рабочей массы, повышая ее знания и культуру... В этой лаборатории должны выковываться те основы коллективистского строя, где достижения науки и техники позволят поднять на должную высоту все общество в целом, создавая новую общественность, основанную на полной смычке знания и труда>45.
Сегодня, спустя несколько десятилетий, эта форма участия трудящихся в управлении мертва, и погубил ее все тот же государственный централизм. Но разве в этом виноват П. Богданов? Нет, автор как раз находил эту форму очень перспективной, правда, при соблюдении ряда условий, обеспечивающих ее успешность. Речь идет прежде всего о полном взаимопонимании и доверии между администраторами и профсоюзами, о подлинной гласности о положении дел предприятия и отсутствии <каких бы то ни было недомолвок или скрытых мыслей>, о добровольности участия в производственных совещаниях и недопустимости принудительности, даже если привлечено небольшое число участников, о непременном выполнении руководителями решений производственных совещаний и т. д. Только в этом случае, предупреждал Богданов, возможна продуктивная совместная работа руководителя и трудового коллектива, в противном случае неизбежно вырождение производственных совещаний в <формальные заседания>46, Мы обязаны констатировать, что ни одно из условий, сформулированных Богдановым, не было соблюдено, что и объясняет печальный итог деятельности производственных совещаний.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность /, Народное хозяйство. 1921. N 11 -12. С. 5.
2 Там же.
3 См.: Богданов П. А. Некоторые итоги работы ВСНХ // Народное хозяйство. 1922. N 5. С. 7.
4 ГАРФ, ф. 5446, оп. 26, д. 61, л. 35.
5 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность. С. 4.
6 См.: Сборник приказов по ВСНХ и его главным и функциональным управлениям. 1922. N 6. С. 12-14.
7 См.: Сарабъянов В. Экономика и экономическая политика СССР. М.; Л., 1926. С. 270.
8 См.: Авдаков Ю. К., Бородин В. В. Производственные объединения и их роль в организации управления советской промышленностью. М., 1973. С. 82.
9 Богданов П. А. Новая экономическая ПОЛИТИЕЗ и промышленность. С. 4.
10 См.: Там же. С. 4, 13-14. 16*
11 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность. С. 5.
12 Богданов П. А. Некоторые итоги работы ВСНХ. С. 16.
13 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность. С. 15 -16.
14 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 120.
15 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность. С. 7, 9.
16 См.: Лавриков Ю. А.., Русинов Ф. М., Чумаков В. И. Интеграция социалистического производства и управления. М., 1976. С. 51.
17 Там же. С. 51-52.
18 Богданов П. А. Новая эргономическая политика и промышленность. С. 9.
19 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность. С. 9.
20 Там же. С. 12-13.
248
21 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность. С. 12.
22 Там же.
23 Промышленность в условиях новой экономической политики. М., 1925. С. 25.
24 Там же.
25 См.: Бунич П. Г. Проблемы хозяйственного расчета и финансов в условиях реформы. М., 1970. С. 45.
26 Управление народным хозяйством СССР в 1917-1940 гг.: Сб. документов. М., 1968. С. 55-60.
27 Русская промышленность в 1921 г. и ее перспективы (отчет к IX съезду Советов). М., б/г. С. 7.
28 См.: Сабсович Л. М. Организация промышленности. М.; Л., 1926. С. 59-61.
29 Богданов П. А. Новая экономическая политика и промышленность. С. 18.
30 Богданов П. А. Некоторые итоги работы ВСНХ. С. 17.
31 См.: Ханин Г. И. Почему и когда погиб НЭП / ЭКО. 19S9. N 10. С. 72.
32 Богданов П. А. Вопросы администрирования в связи с подъемом промышленности / Время. 1925. N 11 (23). С. 3.
