Было время, когда крестьянская семья могла считать выращиваемый ею хлеб и выделываемую дома шерстяную одежду плодами своего личного труда. Правда, даже и тогда такой взгляд был не совсем верен: уже тогда существовали мосты и дороги, устроенные сообща, были луга, осушенные общими силами, общинные пастбища и загороди, поддерживавшиеся общими усилиями. Всякое усовершенствование в ткацком станке или в способе окраски холста шло на пользу всем; и крестьянская семья не могла существовать иначе как при условии, что ей, не в том, так в другом, будет оказана мирская поддержка.
Но в настоящее время, когда все связано и все переплетается между собой в промышленности, когда каждая отрасль производства пользуется услугами всех остальных, искать долю каждого в современном производстве оказывается совершенно невозможным.
Каким образом определить при таких условиях часть, приходящуюся на долю каждого, в тех богатствах, созданию которых содействуем мы все?
Становясь на эту обобщающую точку зрения, мы не можем поэтому согласиться с коллективистами и не можем признать, чтобы вознаграждение, пропорциональное числу часов, употребленных каждым на производство этих богатств, представляло собой идеал или хотя бы даже шаг вперед по направлению к идеалу. Не входя здесь в обсуждение того, действительно ли меновая ценность товаров измеряется в современном обществе количеством необходимого для их производства труда, как утверждали Адам Смит2 и Рикардо3, а за ними и Маркс (мы вернемся к этому впоследствии), заметим только, что в таком обществе, где орудия производства считаются общей собственностью, идеал коллективистов уже окажется неосуществимым. Раз только общество примет за основание принцип общественного владения, ему неизбежно придется отказаться и от всякой формы наемного труда.
Мы твердо убеждены в том, что смягченный индивидуализм коллективистов не сможет удержаться рядом с коммунизмом хотя бы неполным, но уже выраженным в общем владении землей и орудиями производства. Новая форма владения собственностью потребует и новой формы распределения того, что будет выработано на общей земле, общими орудиями труда. При новой форме производства невозможна старая форма потребления, точно так же, как при ней невозможны и старые формы политической организации.
Наемный труд есть результат присвоения земли и орудий производства несколькими лицами. Он был необходимым условием развития капиталистического производства и должен умереть вместе с ним, даже если бы его попытались замаскировать под именем "рабочих чеков". Общая собственность на орудия производства неизбежно приведет и к пользованию сообща продуктами общего труда.
Мы думаем, кроме того. не только, что коммунизм желателен, но что современные общества, основанные на индивидуализме, сами неизбежно должны двигаться по направлению к коммунизму.
Развитие индивидуализма в течение трех последних веков, т. е. усиливающееся стремление каждой отдельной личности обеспечить себя помимо всех остальных, объясняется главным образом стремлением человека оградить себя от власти капитала и государства. Некоторое время большинство людей думали, а те, кто служил выразителями мыслей большинства, проповедовали, что, обеспечив себя, каждого порознь, человек сможет вполне освободиться и от государства, и от капитала. "Деньги,- думали люди,- дадут мне возможность купить все, что мне нужно, в том числе и свободу". Но оказалось, что тут крылась глубокая ошибка. Современная история заставляет каждого признать, что деньгами ни свободы, ни даже личного, продолжительного н стойкого обеспечения нельзя купить; что без сотрудничества всех отдельный человек бессилен, как бы ни были его сундуки полны золотом.
В самом деле, рядом с этим индивидуалистическим течением мы находим во всей современной истории, с одной стороны, стремление удержать остатки древнею коммунизма, а с другой - восстановить коммунистические начала в самых разнообразных проявлениях общественной жизни. Как только общинам десятого, одиннадцатого и двенадцатого века удалось освободиться от власти светских или духовных владетелей, в них тотчас же стали сильно развиваться начала общего труда и общего потребления.
Город -- именно город, а не частные лица ("Господин Великий Новгород" в России) - снаряжал корабли и посылал караваны для торговли с отдаленными странами, и барыши от торговли доставались не отдельным купцам, а опять-таки всем -- городу; город же покупал и нужные для жителей припасы. Следы этих учреждений сохранились кое-где до самого XIX в. (до 1848 г.). и везде народ свято сохраняет воспоминание о них в своих преданиях.
Все это исчезло. Одна только сельская община еще борется за сохранение последних следов этого коммунизма, да и это удается ей только до тех пор, пока государство не бросит на чашу весов свой тяжелый меч.
Но вместе с тем повсюду возникают в самых разнообразных формах новые организации, основанные на том же принципе: каждому по его потребностям<.i>, потому что без известной доли коммунизма современные общества вовсе не могли бы существовать. Несмотря на узкоэгоистический характер, который придает умам людей нашего времени товарное производство, коммунистическое направление обнаруживается постоянно и проникает' в наши отношения во всевозможных видах.
Не так давно еще когда через реку строили мост, то с каждого проезжего и прохожего взыскивали "мостовое"; теперь же мосты - общественная собственность и каждый пользуется ими сколько ему нужно. Шоссейная дорога, за которую платят столько-то с версты, сохранилась только на Востоке. Музеи, общественные библиотеки, даровые школы, общие обеды для детей, парки и сады. открытые для всех, доступные для всех, вымощенные и освещенные улицы, проведенная в дома вода (причем заметно стремление вовсе не считать в точности, сколько ее расходуется в каждом доме) - все это учреждения, основанные на принципе: "берите сколько вам нужно"...
Кроме того, замечается стремление, хотя еще и слабое, поставить потребности личности выше оценки услуг, которые она оказала или
окажет когда-нибудь обществу. Общество рассматривается, таким образом, как целое, каждая часть которою так тесно связана со всеми другими, что услуга, оказанная кому-нибудь, есть вместе с тем услуга, оказанная всем.
Когда вы приходите в общественную библиотеку - только не в парижскую, а, например, в лондонскую или берлинскую,- библиотекарь не спрашивает вас, прежде чем дать вам нужную книгу, или хотя бы даже пятьдесят книг, какие услуги вы оказали обществу...
Можно ли после этого сомневаться в том, что когда орудия производства перейдут в собственность всех, когда работа будет производиться сообща, а труд, который займет в обществе принадлежащее ему по праву почетное место, будет давать гораздо больше продуктов, чем требуется, что это стремление (сильное уже и теперь) расширит область своего приложения и сделается основным началом общественной жизни? Как только революция сломит силу, поддерживающую современный порядок, нашей первой обязанностью будет немедленное осуществление коммунизма.
Но наш коммунизм не есть коммунизм фаланстера4 или коммунизм немецких теоретиков-государственников5. Это -~ коммунизм анархический, коммунизм без правительства, коммунизм свободных людей. Это синтез двух целей, преследовавшихся человечеством во все времена,- свободы экономической и свободы политической.
II
Принимая "анархию" как идеал политической организации, мы опять-таки лишь формулируем другое очевидное стремление человечества. Всякий раз, когда развитие европейских обществ давало им возможность сбросить с себя ярмо власти, общество так и делало и немедленно пыталось установить такую систему взаимных отношений, которая основывалась бы на началах личной свободы. И мы видим в истории, что те времена, когда сила правительства бывала расшатана, ослаблена или доведена до наименьшей степени путем -местных или общих восстаний, были вместе с тем временами неожиданно быстрого развития хозяйственного и политического.
Мы видим это во времена независимых городов, настолько двинувших человечество вперед, в какие-нибудь двести или триста лет, в науках, искусстве, ремеслах, архитектуре, что раньше того времени, за пять, десять веков, не совершалось такого прогресса; видим на крестьянском восстании, совершившем Реформацию и грозившем уничтожить папскую власть, на свободном (в течение некоторого времени) обществе, создавшемся по ту сторону Атлантического океана, в Америке. недовольными элементами старой Европы...
Долго люди пытались разрешить неразрешимую задачу: "Найти такое правительство, которое могло бы заставить личность повиноваться, причем само не выходило бы из повиновения обществу". Теперь же человечество старается освободиться вовсе от правительства и удовлетворять свои потребности путем свободного соглашения между личностями и группами, стремящимися к одной цели. Независимость каждой территориальной, земельной единицы, т. с. деревни, города, области, страны, становится настоятельной потребностью; взаимное соглашение заменяет собой понемногу законодательство и направляет отдельные частные интересы к одной общей цели, независимо от государственных границ...
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Статья П. А. Кропоткина "Анархический коммунизм" печатается с сокращениями по изданию: Кропоткин П. Безначальный коммунизм и экспроприация. М., 1906. Представляет собой теоретическое обоснование программы преобразования капиталистического общества в коммунизм, а следующие за статьей выдержки из книги "Завоевание хлеба" - конкретные практические меры этого преобразования.
2 Смит Адам (1723-1790) - - английский экономист, основоположник классической буржуазной политической экономии. Заложил основы трудовой теории стоимости. Основные произведения: "Теория нравственных чувств" (1759), "Исследование о природе и причинах богатства народов" (1776) и др.
3 Рикардо Давид (1772-1823) - представитель английской классической буржуазной политической экономии. Развивал трудовую теорию стоимости. Основные произведения: "Начала политической экономии и налогового обложения" (1817), "Примечания к книге Мальтуса "Начала политической экономии, рассмотренные с точки зрения их практического приложения" (1820), "О покровительстве земледелию" (1822) и др.
