economicus.ru
 Economicus.Ru » Галерея экономистов » Михаил Иванович Туган-Барановский

Михаил Иванович Туган-Барановский
(1865-1919)
Michael Ivanovich Tugan-Baranovsky
 
Источник: М.И. Туган-Барановский. К лучшему будущему.- М.: РОССПЭН. 1996.
М.И. Туган-Барановский
Социализм как положительное учение
ГЛАВА III. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОЦИАЛИЗМ (КОЛЛЕКТИВИЗМ).

I. Государство сен-симонистов. - II. Коллективистическое государство Пекера. Трудовая повинность. Принципы распределения. Свобода творческого труда. Роль денег. Международный обмен. - III. Социализм Родбертуса. Вознаграждение по трудовому продукту. - IV. Централистический социализм марксистов. - V. Коллективистическое государство Беллами.
I
Основоположниками государственного социализма нашего времени (или, как обычно называют эту форму социализма, коллективизма) следует признать, скорее всего, сен-симонистов. Именно школа Сен-Симона выдвинула ту мысль, что преобразование общественного строя в интересах рабочих масс может совершиться лишь путем государственной организации общественного хозяйства на социалистических началах.
Сам Сен-Симон не был, в строгом смысле слова, социалистом и никакого определенного плана социалистического устройства общества после себя не оставил. Но его ученики, главным образом, Базар и Анфантэн довершили дело учителя: они создали стройную социалистическую систему, проникнутую, как в своей критической части так и в положительной одним духом,- духом признания солидарности и взаимного подчинения людей необходимой основой общественного союза.
Хозяйственная система, господствующая в настоящее время, говорили они, покоится на начале свободной конкуренции. Экономисты, провозгласившие эту систему, полагали, что можно доверить дело общественного хозяйства личному интересу каждого. Современное общественное хозяйство слагается из множества отдельных предприятий, конкурирующих друг с другом. Предприниматель, в существующем строе, является бесконтрольным и ни от кого независимым руководителем хозяйственного предприятия, а, вместе с тем, в известной части, и всего народного хозяйства. Предприниматель исполняет, таким образом, важное народнохозяйственное дело. Его можно рассматривать как общественного служителя, на которого общество возлагает известные обязанности и вознаграждает его за них.
Но есть ли какая-нибудь гарантия, при господстве свободной конкуренции, что предприниматель удачно выполнит свои общественные обязанности? Не только такой гарантии нет, но вполне ясно, что предприниматель, как бы он ни был лично заинтересован, ни в каком случае не может удовлетворительно справиться с теми общественными обязанностями, которые на нем лежат. Ибо в чем заключается общественное назначение предпринимателя? В удовлетворении общественного спроса путем доставления обществу продуктов, в которых оно нуждается. Деятельность предпринимателя должна быть направлена на то, чтобы общественное производство возможно полнее соответствовало общественному спросу. Предприниматель должен производить именно те товары и в таком количестве, какие и в каком количестве требуются обществом.
Но при господстве свободной конкуренции никакой отдельный предприниматель не знает и не может знать истинных размеров и истинного характера общественного спроса. С другой же стороны, он не знает и размеров и характера общественного производства. Он не знает, какие товары, и в каком количестве производят другие предприниматели, конкурирующие с ним.
Таким образом, предприниматель должен выполнять свое важное общественное дело с завязанными главами. Неудивительно, что в результате получается, вместо согласованности общественного производства со спросом, полный разлад между тем и другим, и, как результат этого - промышленные кризисы, банкротства, безработица и нищета рабочих.
Далее, при господстве свободной конкуренции и отсутствии общественного руководительства народньм хозяйством, во главе предприятий становятся не те люди, которые наиболее способны именно к данному делу, но люди совершенно случайные, благодаря случайности рождения в среде данного класса располагающие требуемыми капиталами. От этого опять-таки страдает общественное хозяйство, руководительство которым достается людям, совершенно для этого непригодным.
Наконец, вознаграждение, получаемое предпринимателями, их предпринимательский доход, находится в соответствии не с действительной пользой, приносимой каждым из них обществу, а с капиталами, которыми каждый из них располагает. Владельцы средств - производства облагают общество данью в свою пользу, и эта дань тяжело ложится на трудящиеся классы общества.
"Не следует ли из этого заключить,- говорят Базар и Анфантэн в главном труде сен-симонистской школы "Exposition de la doctrine de Saint-Simon",- что результаты современного хозяйства, вызывающие наше изумление, будут во много раз превзойдены - и притом без тех несчастий, которых мы ныне постоянно являемся свидетелями, если бы эксплуатация природы была урегулирована, и если бы эта эксплуатация была подчинена общему плану? Именно единства и плана нам и не хватает".
Высшая цель, к которой стремится человечество, это образование всемирной ассоциации трудящегося человечества. Современное государство, говорят сен-симонисты, должно в корне изменить свой характер; теперь оно преследует цели насилия, - в будущем же оно будет существовать для мирной организации общественного труда.
Организация эта будет покоиться, по представлению сен-симонистов, на следующих основаниях. Все средства производства будут сосредоточены в руках государства, носящего характер религиозной общины, так как государство сен-симонистов одновременно является и церковью. Распоряжение этими средствами производства, распределение их между отдельными местностями страны возлагается на центральное государственное учреждение. Его роль будет соответствовать, в хозяйственной области, современному правительству. С этим центральным государственным, хозяйственным учреждением будут находиться в непосредственной связи учреждения областные, эти последние - с территориально еще более ограниченными учреждениями, разветвляющимися все более и более и все теснее соприкасающимися с отдельными производителями и потребителями.
Все вместе образует сложную, иерархию взаимно подчиненных хозяйственных организаций различного порядка, с центральной государственной организацией во главе. От местных организаций будут стекаться в центральную организацию сведения о величине и характере национального спроса. Соответственно этому центральная организация будет распределять между местными организациями средства производства. Для этого центральная организация будет сравнивать запросы отдельных местных организаций между собою, а также и со средствами производства, которыми располагает нация. Ежегодно будет составляться национальный бюджет, подобно теперешнему государственному бюджету. Роль актива в этом бюджете будет играть совокупность продуктов национального производства; роль пассива - спрос на продукты со стороны местных организаций, каждая из которых будет составлять свой бюджет подобным же образом. В результате должна получиться, по мнению сен-симонистов, стройная организация всего национального хозяйства, полное единство плана и подчиненность частей, полное соответствие между национальным производством и национальным потреблением.
"Во главе социального организма - говорят Базар и Анфантэн - должны стоять руководящие лица, обязанность которых должна состоять в том, чтобы каждому указывать именно то место, которое ему больше всего соответствует и в его личных интересах и в интересах других. Если руководители отказывают одной отрасли промышленности в кредите, то это потому, что в общих интересах средства производства могут получить лучшее употребление; если один человек не получает орудий труда, которых он просит, то это потому, что компетентные власти признали его более способным выполнять другое дело. Конечно, ошибки свойственны людям, но нужно согласиться, что люди высшего таланта, стоящие на точке зрения общих интересов, взор которых не затемнен мелочами, имеют всего менее шансов впасть в ошибку в порученном им выборе; так как их чувства и даже личные интересы побуждают их стремиться настолько содействовать общему развитию хозяйства, и в каждой отдельной отрасли его в такой мере снабжать орудиями труда отдельные личности, насколько это допускается состоянием национального богатства и национального труда".
Совокупность работников будет образовывать собой иерархию, в которой будут высшее и низшие, начальники и подчиненные. Правилом распределения будет "от каждого по его способностям, каждой способности по ее делам". Таким образом, в сен-симонистском государстве не будет ничего похожего на равенство распределения, но зато в нем должна быть строгая пропорциональность между тем, что каждый дает обществу и что он от последнего получает. Все привилегии рождения должны исчезнуть, и только личные заслуги должны получать полную оплату. При равной оплате труда, независимой от его производительности, менее производительные рабочие присваивали бы в свою пользу плоды труда более производительных рабочих. Потому сенсимонисты полагают, что именно их принцип распределения всего более согласуется с верховным требованием равноправности всех людей, что именно оплата по труду и заслугам и есть истинное равенство.
Начало авторитета, добровольного подчинения людей низших умственных и нравственных способностей людям высшего таланта и высшего, нравственного сознания было основанием всей этики сен-симонистов. Правда, сенсимонисты были индивидуалистами в том смысле, что свободное развитие человеческой личности во всей ее сложности и полноте было их высшим идеалом. "Вся моя жизнь, сказал умиравший Сен-Симон, резюмируется одной мыслью - обеспечить всем людям наиболее свободное развитие их способностей". В этом и усматривали сенсимонисты конечную цель общественного союза. Но средством к этой цели являлось у них руководительство слабых людей сильными, авторитет ума, морали и таланта. Тот же принцип авторитета лег и в основание проектированного ими социалистического государства, которое должно было покоиться на строгом подчинении низших высшим. Не надо при этом упускать из виду, что для всей школы Сен-Симона крайне характерна религиозная окраска их учения. Государство будущего должно стать не только хозяйственной ассоциацией производительных рабочих, но и новой церковью.
Именно эти особенности сен-симонистского плана общественного устройства и оттолкнули от него рабочие массы. Сен-симонизм никогда не был, в какой бы то ни было степени, народным движением. Для этого сен-симонизм был слишком аристократичен; круг его сторонников слагался почти исключительно из представителей интеллигенции - аристократии ума и таланта. Современная демократия не склонна к преклонению перед авторитетом, а крайняя централизация общественного устройства, проектированная сен-симонистами, потребовала бы такой железной дисциплины, которой ни в каком случае не согласился бы подчиниться свободолюбивый рабочий нашего времени. И потому сен-симонизм остался чужд народной массе и лишь косвенно, через посредство отдельных мыслителей, воспринявших некоторые важнейшие идеи сенсимонистов, но отказавшихся от авторитарного духа, которым проникнуто все учение, повлиял на современное социалистическое движение. Эту последнюю работу - преобразования и усовершенствования сен-симонизма - исполнил, главным образом, Пекер, отец современного коллективизма.
II
Государство Пекера, как и сен-симонистов, является единственным собственником всех средств производства, земли и орудий труда. Оно подразделяется, подобно современному государству, на департаменты, округа, кантоны и коммуны, пользующиеся известным самоуправлением и являющиеся взаимно подчиненными центрами хозяйственных организаций.
Размер и характер национального спроса на каждый предстоящий хозяйственный период устанавливается в социалистическом государстве Пекера количеством и родом продуктов, потребленных населением в истекшем хозяйственном периоде, а также заказами со стороны населения. Таким образом, выясняется, какие продукты и в каком количестве спрашиваются населением; соответственно этому распределяется и национальное производство. Государство, владеющее средствами производства, организовывает по определенному плану, при помощи своих подчиненных общественных учреждений, все национальное производство. Производимые продукты отнюдь не являются собственностью отдельных производителей. Они поступают в государственные магазины для хранения и распределения их между всеми членами общества.
В основу этого распределения Пекер кладет следующие начала. Прежде всего, он решительный и безусловный враг неравенства оплаты труда различной производительности. Исходя из соображений справедливости, он отрицает, чтобы рабочий более талантливый или искусный, имел какое-либо право на большую оплату труда, ибо заслуга человека определяется не внешними результатами его действий, а только его доброй волей.
Задача общественной власти - установить, как велика должна быть нормальная продолжительность рабочего времени в каждой отдельной отрасли труда, в каждой отдельной профессии для того, чтобы обременительность труда для среднего рабочего повсеместно была одинакова. Иными словами, рабочий день в каждой отрасли производства должен быть обратно пропорционален тяжести и неприятности труда. Вместе с тем, та же общественная власть должна установить везде, где это возможно, нормальный трудовой продукт, т. е., количество продуктов, производимых в нормальное рабочее время средним рабочим.
Оплата труда во всех отраслях его должна быть разная, если нормальный урок выполнен удовлетворительно. Если же рабочий произвел, по своей вине, менее нормального продукта, то он получает и соответственно меньшую плату. Если он выполнил урок за время меньшее нормального, то он не обязан работать более продолжительное время.
При расчете средней и одинаковой для всех платы принимаются в соображение все потребности, которые государство должно удовлетворить при помощи общего национального трудового продукта - напр., потребности в поддержании жизни лиц, неспособных к труду, больных, стариков и детей и т. д. Кроме того, известная часть трудового продукта отчисляется на восстановление и увеличение израсходованных в процессе производства элементов национального капитала. Весь остальной трудовой продукт за этими вычетами распределяется в равных долях между рабочими.
Самое распределение совершается при посредстве денег. Конечно, деньги в социалистическом обществе должны играть совершенно иную роль, чем они играют ныне. Теперь деньги - товар, имеющий свою самостоятельную ценность. В государстве же Пекера деньги - это простые бумажные знаки, символические выразители ценности. Нужны они потому, что Пекер желает предоставить всем гражданам полную свободу личного потребления в смысле выбора рода потребляемых продуктов. Каждый выбирает для своего потребления то, что ему нравится, - продукты любого рода в любом количестве. Но так как общая ценность потребления каждого ограничивается известными пределами, то и является необходимость точного определения ценности каждого потребляемого предмета и, вместе с тем, подсчета общей ценности предметов, потребляемых каждым, ибо в противном случае установленная норма дохода каждого могла бы быть превзойдена. Поэтому при всякой системе социализма в узком смысле (в противоположность коммунизму, не устанавливающему никаких норм дохода отдельных лиц) та или иная форма денег, как покупательного средства и масштаба цен, является безусловной необходимостью.
Но не проникнет ли вместе с деньгами в социалистическое государство и отдача денег в рост, и, следовательно, эксплуатация человека человеком? Нисколько, ибо золотой телец имеет в наше время такую роковую власть над людьми не в силу свойств самих денег, как орудия обмена, а в силу всего строя современного общества. Деньги потому теперь так всесильны, что, с одной стороны, они могут быть обращены в капитал, и стать источником присвоения чужого труда; с другой же стороны, они нужны массе населения потому, что она не имеет денег в достаточном количестве для удовлетворения своих насущных потребностей. Ни того, ни другого условия в социалистическом государстве не будет. С одной стороны, деньги нельзя будет превратить в средства - производства, так как средства производства будут принадлежать государству и не будут подлежать отчуждению в частные руки. С другой же стороны, все, не только насущные, но и менее необходимые потребности массы населения будут с избытком удовлетворены и, следовательно, не будет никакой необходимости для кого-либо брать деньги в ссуду.
Только в исключительных случаях попытки к сделкам такого рода (к отдаче денег в рост) могли бы возникать в социалистическом обществе и, конечно, они были бы безусловно запрещены законом. Социалистическое государство не может признать за кем бы-то ни было права извлекать доход из своего имущества, так как всякая эксплуатация человека человеком не совместима с принципами социализма.
Но никаких других стеснений по отношению к пользованию деньгами Пекер не проектирует: каждый волен не только расходовать их, как ему угодно, на какие угодно продукты, но и дарить их другим людям в любом количестве, сохранять их любое время у себя и даже завещать их кому угодно после своей смерти. Единственное, чего не может делать со своими деньгами гражданин государства Пекера - это пользоваться ими для эксплуатации себе подобных.
Конечно, право получения денег (равно как и всех предметов потребления, которыми располагают отдельные лица), посредством дара или завещания несколько нарушает принцип равенства, ибо одни будут иметь, без всякой заслуги со своей стороны, больше предметов потребления, чем другие. Но это нарушение так ничтожно и неопасно, в виду невозможности обратить деньги и предметы потребления в капитал, что Пекер его смело вводить в свою систему, чтобы возможно меньше ограничивать личную свободу.
Итак, всякий гражданин волен покупать по своему усмотрению на свои деньги любые продукты в государственных магазинах. Государство же совершает за свой счет и все операции по ввозу нужных для страны продуктов из-за границы, равно как и по вывозу за границу туземных продуктов. Когда социалистический строй охватит весь мир, единственным орудием мирового обмена явятся те же бумажные деньги каждого государства, которые обращаются и внутри страны. Золото будет так же излишне для международного обмена, как и для купли-продажи внутри страны; иностранные бумажные деньги не будут внушать никому недоверия, так как выпуск их будет строго регулирован в каждой стране хозяйственными потребностями населения, и выпустившее их государство будет оплачивать их своими продуктами. По этой причине деньги каждой страны будут всемирными деньгами, и каждый путешественник будет свободно расплачиваться ими в любой стране.
Цены продуктов, количество которых может быть свободно воспроизводимо в желаемых размерах, будут регулироваться трудом производства, но в случае превышения спроса на эти продукты над предложением их, цена их должна соответственно изменяться. Цены же редких продуктов будут всецело регулироваться спросом и предложением: ибо, если держать цены этих продуктов на уровне трудовых затрат, то только часть лиц, желающих воспользоваться этими предметами, могла бы их получить, между тем, как остальная часть населения осталась бы без них, что было бы очевидной несправедливостью. И только повышение цены продукта до того уровня, при котором общественный спрос на продукт равен предложению, соответствует требованию экономической справедливости, выражающейся началом экономической равноправности всех людей.
Исходя из своего принципа, что каждый может свободно распоряжаться своими доходами, Пекер дает своеобразное разрешение и вопросу о роли литературного, художественного и всякого иного высшего творческого труда в общем строе социалистического хозяйства. Для государства чрезвычайно важно непосредственно поддерживать все вицы этого исключительно производительного и ценного общественного труда, - оно должно само за свой счет издавать книги, признаваемые хорошими и полезными, давать средства ученым на производство исследований, польза которых признана государством, и т. д. и. т. д. Но в этой государственной поддержке творческого труда заключается и огромная опасность. Творческий труд должен быть совершенно свободен и никакому контролю подлежать не может. Даже самое совершенное общество некомпетентно в оценке этого труда, ибо гениальный мыслитель или художник стоят выше толпы, опережают свое время. Общественный контроль творческого труда (а как оказывать поддержку этому труду без контроля? ведь нельзя же печатать на общественные средства всякую бездарную книгу - и должна же, следовательно, какая-либо общественная власть решать, заслуживает книга печатания или нет) должен совершенно убить свободу личного творчества.
Выход из этого, затруднения Пекер указывает следующий: каждый имеет право печатать на свои личные средства все, что пожелает. Государственные типографии открыты для всех. Точно также каждый может расходовать свои личные средства на научные, художественные и иные цели. Таким образом, наряду с наукой, литературой, искусством, поддерживаемыми государством, будет существовать и свободное творчество, ничем не ограничиваемое и ничем не стесняемое.
Воспитание и обучение молодого поколения, естественно, должно лежать на государстве и иметь бесплатный характер. Государство же берет на себя содержание подрастающего поколения вплоть до того возраста, когда молодые люди приступают к производительной работе. Но при этом государство предоставляет родителям право содержать детей до известного возраста при себе, или же отдавать их в государственные воспитательные учреждения. На государство всецело ложится и содержание неспособных к труду, стариков и больных.
Обычным камнем преткновения социалистических систем является вопрос о выборе занятий отдельными лицами. Если предоставить каждому полную свободу выбора, то более привлекательные занятия будут переполнены, а менее привлекательные пустовать. Вместе с тем, если каждый будет руководствоваться в выборе занятия только своим усмотрением, то общество не имеет гарантии, что данное общественное дело будет исполняться именно тем, кто к нему наиболее способен.
С другой же стороны, известная степень свободы выбора занятий есть необходимое условие свободы личности вообще. Как же примирить это противоречие?
Пекер предлагает следующий выход. Для занятия каждым определенным родом труда требуется доказать, что данное лицо наиболее пригодно к этому труду. Доказательством этого является специальный экзамен, производимый компетентными лицами, и избрание данного лица населением. Преимущественным правом занять определенную общественную должность пользуются лица, стоящие выше других по своей подготовленности к ней и по симпатии к ним населения. Этим же определяется и повышение данного лица в общественной иерархии - занятие им высших, руководящих общественных должностей.
Лица, менее одаренные и пользующиеся меньшими симпатиями населения, естественно будут занимать низшие должности, будут исполнять те обязанности, на которые находится меньше охотников. При этом не нужно, однако, забывать, что общественная власть должна принимать всевозможные меры к тому, чтобы обременительность труда во всех его отраслях была одинакова, и что вознаграждение труда предполагается Пекером равным на всех ступенях общественной лестницы.
Это последнее обстоятельство крайне ослабляет то трение, которое не может не возникать при выборе отдельными лицами себе занятий. В настоящее время вопрос о выборе занятия имеет такой жгучий характер для огромного большинства потому, что с различными занятиями связаны и различные удобства жизни. В государстве Пекера это различие совершенно отпадает. Все роды труда будут мало обременительны, и будут вознаграждаться одинаково щедро, поэтому, единственным побудительным мотивом для человека выбирать именно данный род труда будет большая склонность человека к этому роду труда. А большая склонность к какой-либо деятельности обыкновенно сопровождается и большей способностью к ней. Таким образом, хотя система Пекера и не можете обеспечить полной свободы в выборе занятий, все же она обеспечивает эту свободу в гораздо большей степени, чем существующая хозяйственная система, при которой выбор занятий решается частью случаем, частью ожесточенной борьбой конкурентов, в каковой побеждает, большей частью, не самый способный, а экономически самый сильный, т.е., обладающий наибольшим капиталом.
Многим может показаться странным требование Пекера, чтобы все роды труда вознаграждались одинаково. Мы привыкли думать, что так называемые высшие роды труда должны и вознаграждаться выше. По распространенному мнению, такое всеобщее равенство убьет всякую охоту заниматься творческим трудом и, следовательно, в корне подрежет прогресс цивилизации.
На это можно ответить, что никакое истинное творчество не совершается из-за денег. Ученый, мыслитель, поэт творят ради самого наслаждения творчества или под влиянием мотивов более благородного порядка, чем мысль об экономических выгодах. Конечно, для умственного труда требуется известный минимум материального комфорта, а также досуг. Социалистическое государство должно обеспечить всем гораздо больше, чем этот минимум богатства, - оно должно обеспечить всем действительное богатство и не менее обеспечить всем действительный досуг. При этом условии совершенно непонятно, для чего требуется добавочное вознаграждение для умственного труда. И без того труд этого рода будет получать самое высшее, самое ценное добавочное вознаграждение, которое, действительно, весьма важно в качестве побудительного мотива к этого рода деятельности, требующей наибольшего напряжения всей личности человека, - вознаграждение в виде славы, почета, удивления и любви людей.
Хорошая сторона начала равенства оплаты всех родов труда (помимо справедливости этой формы оплаты, ибо человек ответственен только за свою добрую волю, но не за свои природные способности и таланты) заключается также и в том, что при этом выбор занятий будет определяться для каждого только обстоятельствами, лежащими в природе этого самого занятия, но не обстоятельствами внешними и посторонними по отношению к этому занятию. Люди будут избирать дело, которое они всего более любят, а не то, которое всего лучше вознаграждается. И в этом лучшая гарантия, что всякое дело будет исполняться наиболее пригодными для него людьми.
План коллективистического государства, созданный Пекером, в высшей степени замечателен. В нем стройно сочетается общественная организация труда с принципом личной свободы. План Пекера совершенно свободен от основного греха сен-симонизма - чрезмерного увлечения принципом авторитета - увлечения, сделавшего сен-си-монитскую ассоциацию такой неприемлемой для современного человека. Социалистическое государство Пекера представляет собой самый зрелый плод социалистической мысли Франции.
Основньш правилом распределения у Пекера является равенство оплаты труда, независимо от его качественного различия. Пекер решительно отвергает право рабочего на свой полный трудовой продукт и считает совершенно недостижимым стремление осуществить это право при каком бы то ни было устройстве общества.
Напротив, социалистическое государство Родбертуса является попыткой осуществить это право.
III
Родбертус, как и Пекер, исходит из предположения, что все средства производства находятся в распоряжении государства, являющегося единственным руководителем национального хозяйства. Точно также, Родбертус принимает, что отдельные личности пользуются свободой в выборе предметов потребления, и что размер их участия в общем национальном потреблении определяется величиной их дохода. Но этот доход, по плану Родбертуса, не должен быть равным для всех родов труда без различия (как это проектировал Пекер), но строго пропорционален трудовому продукту. Каждый рабочий должен получать от общества в свое распоряжение (за вычетом известной части в пользу всего государства на его нужды), как раз столько ценности в виде предметов потребления, сколько он дал обществу в виде затраты своего труда. Отношения между личностью и обществом должны покоиться на основе равенства услуги и вознаграждения.
С этой целью Родбертус рекомендует установить для всего общественного хозяйства нормальное рабочее время и с этим нормальным рабочим временем сравнивать действительную трудовую затрату в отдельных отраслях труда. В отраслях так назыв. квалифицированного, искусного труда час трудовой затраты соответствует большему количеству нормального рабочего времени, а в отраслях труда низшей производительности час труда заключает в себе меньшее количество нормального рабочего времени. Возможность такого приравнивания качественно различных родов труда доказывается для Родбертуса тем, что и теперь, при господстве капиталистического строя, путем конкуренции между рабочими устанавливается нечто подобное: в различных отраслях труда оплата труда различна в зависимости от различия его производительности.
Сведя качественно различные роды труда к соответствующим количествам нормального рабочего времени и зная средний трудовой продукт в каждом из этих родов труда, легко будет определить, сколько именно нормального рабочего времени заключено в каждом трудовом продукте. Таким образом, определится трудовая ценность каждого продукта.
Распределение продуктов будет совершаться следующим образом. Каждый рабочий будет получать рабочие деньги - чековую книжку, в которой будет обозначено, на какую сумму он создал трудовой ценности. На такую же сумму он будет иметь право приобретать предметов потребления, ценность которых будет выражаться также в трудовых единицах. Таким путем будет достигнуто полное соответствие между национальным производством и национальным потреблением и, в то же время, осуществлено в полной мере право рабочего на свой полный трудовой продукт.
Таков план Родбертуса. Нетрудно показать его несостоятельность. Недостижимо, прежде всего, сведение качественно различных родов труда к единому, нормальному рабочему времени, вполне соответствующему созданному Марксом понятию общественно необходимого рабочего времени. Ссылка на существующие различия оплаты труда совершенно неубедительна, так как существующие огромные различия заработных плат в разных профессиях основываются, прежде всего, на различии условий экономической борьбы в этих отраслях труда, а вовсе не на различии производительности последнего. Где рабочие относительно сильнее в своей борьбе с предпринимателем, там выше и их заработная плата. Вообще же, производительность труда в различных профессиях по самому существу не допускает сравнения.
Каким общим мерилом сравнивать, напр., производительность труда судьи или врача и земледельца? Сколько часов труда ткача заключается в часе труда поэта, какому количеству "нормального времени" соответствует час труда этого последнего?
Очевидно, все такие попытки сведения к одной общей единице качественно различного труда следует бросить. Справедливая система распределения должна стремится не к тому, чтобы обеспечить каждому рабочему его полный трудовой продукт (стремление это неосуществимо по несравнимости трудовых продуктов качественно различных родов труда), а к тому, чтобы привести распределение продуктов в возможно большее согласие с основной этической идеей социализма - идеей равноценности человеческой личности. Великий ученый такой же человек, как и последний чернорабочий; оба они в равной мере люди и потому должны пользоваться совершенно равными правами на жизнь. Право человека на вознаграждение со стороны общества определяется не внешним результатом его деятельности, а его внутренней, доброй волей, его готовностью служить обществу. Подобно тому, как общество нравственно обязано поддерживать жизнь больного и неспособного к труду человека, являющегося для общества чистой обузой, совершенно в той же мере, как и производительного работника, оно в той же мере обязано вознаграждать малопроизводительный, но добросовестный труд, как и труд высшей производительности.
Право каждого на равную оплату добросовестного труда может быть ограничено лишь с одной стороны. Дело в том, что некоторые роды труда так тягостны и неприятны сами по себе, что на них трудно найти охотников, какова бы ни была внешняя обстановка труда этого рода. В этих случаях не будет нарушением принципа равенства, если труд такого рода будет получать некоторое добавочное вознаграждение, как оплату добавочного бремени труда. Но так как наиболее тягостны именно разные роды грубого чернорабочего труда, в противность высшему, творческому труду, доставляющему человеку огромное наслаждение, то именно менее производительные роды труда в социалистическом, обществе могут вознаграждаться всего выше.
Очевидно, ни о каком соответствии с принципом обеспечения рабочему его полного трудового продукта не может быть в данном случае и речи.
Вообще, право рабочего на свой полный трудовой продукт имеет значение для социализма, как это указал Антон Менгер, главным образом, в своем отрицательном смысле - как отрицание правомерности нетрудового дохода. Как положительное право оно имеет смысл лишь по отношению ко всему обществу, как целому, но отнюдь не пригодно в качестве правила распределения продуктов между отдельными членами общества. В основу распределения в социалистическом обществе должен быть положен другой, более высокий принцип - равного права всех людей на жизнь, счастье и свободное развитие своей личности.
Уже по одному этому, принадлежащий Родбертусу план социалистического государства, целиком покоящийся на уравнении права отдельного рабочего на ценность его трудового продукта, должен быть отвергнут. Но этот план заключает в себе и другую слабую сторону - установление цены продуктов на основе трудовых затрат. Как указывает Пекер, последовательное проведение трудового принципа в области цены продуктов равносильно нарушению принципа равенства людей - равносильно лишению части населения тех продуктов, в которых оно нуждается, в пользу другой части, случайно успевшей приобрести эти продукты раньше. Цена продуктов в социалистическом обществе, как и в капиталистическом, должна быть такова, чтобы спрос на них соответствовал предложению - таково требование экономической справедливости, покоящееся, опять-таки, на идее равноценности человеческой личности, на признании за всеми равного права участвовать в потреблении.
IV
Марксизм принципиально отрицает пользу и значение подробных планов будущего устройства, усматривая в этом утопизм. Поэтому неудивительно, что ничего выдающегося в этой области марксизм не создал. Несомненно лишь одно, что хотя марксисты и отрицают, чтобы общество будущего могло называться государством - так как современное классовое государство есть организация классового господства, а именно, господства имущих классов над неимущими, между тем как в социалистическом обществе не будет классов, классовых противоречий и классового господства, почему оно и не будет в современном смысле государством - социалистическая организация общественного хозяйства будущего должна иметь, по представлению марксистов, централистический характер. Правда, не все общественное производство будет управляться из одного общественного центра. Производства, служащие чисто местным потребностям, могут перейти в ведение местных, общинных учреждений. "Но главная группа средств производства должна перейти в собственность государства, точно так же, как только современное государство может явиться рамкой для социалистического общества, а также создать те условия, в которых общинные или товарищеские предприятия могут стать звеньями социалистического производства" (Каутский).
Социалистическое общество будущего рисуется марксистам как громадная ассоциация, более или менее совпадающая с современным государством. Ассоциация эта будет находиться в известной экономической связи с другими подобными же ассоциациями, так как ни одно современное государство не может обойтись без ввоза иностранных продуктов. Отношения между подобными независимыми социалистическими государствами не могут быть регулируемы какой-либо высшей властью и каждое государство будет по отношению к другому как бы независимым предпринимателем. На основании свободного соглашения друг с другом отдельные социалистические государства будут балансировать, уравновешивать свой ввоз и вывоз, расплачиваться продуктами по своим взаимным обязательствам. Таким образом, если внутри государства народное хозяйство и будет подчинено стройному, сознательно выработанному плану, то мировое хозяйство в своем целом будет лишено какого бы то ни было плана. С социалистической точки зрения, стремящейся подчинить сознательной воле человека всю общественную организацию в совокупности, непланомерность мирового хозяйства является очевидным несовершенством, слабостью системы, и потому Каутскому рисуется в будущем слияние всех отдельных социалистических ассоциаций в одну колоссальную ассоциацию, охватывающую собой весь мир. Только тогда социалистическое преобразование современного хозяйства достигнет своего естественного завершения.
Господствующей формой производства в пределах социалистического общества естественно будет крупное производство в силу своих технических выгод сравнительно с мелким производством. Но это не значит, что мелкое, индивидуальное производство совершенно исчезнет; напротив, в некоторых родах труда оно навсегда сохранится, как, напр., в области художественной промышленности, а также, быть может, и в некоторых отраслях современного ремесла и сельского хозяйства. Но, конечно, мелкий производитель социалистического общества будет тем коренным образом отличаться от современного мелкого производителя, что он не будет предпринимателем и не будет собственником своих орудий труда, равно как и своего трудового продукта. И то и другое будет принадлежать обществу, а мелкий производитель будет лишь иметь такое же право на вознаграждение от общества, как и всякий другой производительный рабочий.
Что касается до распределения продуктов между членами общества, то в этом отношении марксисты склоняются к принципу равенства оплаты труда, независимо от его рода, допуская уклонения от равенства в пользу более неприятных родов труда. Вместе с тем марксисты решительно высказываются за признание принципа "обязательности труда".
Но не следует представлять себе социалистическое государство как какую-то гигантскую деспотию, в которой воля большинства будет железным обручем сковывать всю народную жизнь. Централистическая организация общественного производства совместима с самым широким развитием местного самоуправления, являющегося необходимым условием для правильной работы всего механизма социалистического хозяйства, ибо только при этом условии центральная организация не потеряет связи с конкретными условиями жизни. Вообще же власть в социалистическом обществе утратит все то, в силу чего она в настоящее время всегда представляется опасной для народной свободы. Раз представители власти не будут пользоваться никакими преимуществами сравнительно с другими гражданами и будут находиться под постоянным контролем свободного народа, то нет никакого основания опасаться, что власть явится приманкой честолюбия и послужит к угнетению личности. При отсутствии внутри социалистического общества классов и классовых противоречий всякие поводы к столкновению хозяйственных интересов различных групп населения сократятся до последней степени и исчезнет повод для всякого притеснения и насилия с чьей бы то ни было стороны, Люди власти станут не повелителями, а исполнителями воли, слугами народа.
V
Но, в общем, марксизм, как я уже сказал, не создал никакого определенного плана будущего общественного устройства. А так как такие планы, как я опять таки указывал, необходимы для социализма, то неудивительно, что они продолжают возникать помимо марксизма. Именно в новейшее время наблюдается расцвет так назыв., "утопий", обычная форма которых, унаследованная ими еще от их общего предка - "Утопии" Мора - рассказ в беллетристической или полубеллетристической форме. Наибольший и вполне заслуженный успех имела за последние десятилетия утопия американца Беллами, которая больше содействовала пропаганде в широких народных массах идей социализма, чем какая-либо другая книга за последние 30 лет.
Книга Беллами "Взгляд назад" (1888 г.) интересна в том отношении, что она дает в наглядной и ясной, весьма разработанной форме практичный план социалистического государства. В основу этого плана положены обычные принципы коллективизма. Все хозяйственные работы исполняются у Беллами промышленной армией, в которой участвует все, способное к труду и не избавленное от этого участия по особым причинам, население страны в возрасте 21-45 лет. По окончании обязательного 24-летнего труда каждый гражданин получает полную свободу делать, что ему вздумается или даже ничего не делать. Национальное производство организовано строго централистически - центральная власть регулирует все национальное производство в соответствии с национальным спросом. До 21 года граждане, как сказано, не приступают к хозяйственному труду и получают образование. Выбор занятий Беллами стремится сделать, по возможности, более свободным. Общественные власти обставляют занятия каждого рода такими условиями, чтобы предложение труда в каждом отдельном занятии соответствовало спросу на этот труд. Это достигается, прежде всего, неодинаковой продолжительностью рабочего времени в различных профессиях. Чем менее привлекателен труд известного рода, чем более он утомителен, тягостен, опасен или неприятен, тем короче и его продолжительность. Если число желающих заниматься известным трудом превышает возможность найти для них занятие, поместить их в этой отрасли труда, то удлинение в ней рабочего времени делает соответствующий труд менее привлекательным, благодаря чему предложение труда падает и оно приходить в соответствие со спросом. Недостаток предложения труда известного рода вызывает меры обратного рода: число рабочих часов сокращается или принимаются какие-либо иные меры для увеличения привлекательности труда и предложение труда возрастает.
Таким простым способом возможно пропорциональное размещение рабочих по всем отраслям национального труда без всякого насилия над свободой выбора занятий. В основу полагается принцип, что все люды, каковы бы ни были их способности или вкусы, равноправны и потому общественный труд во всех его отраслях и подразделениях должен быть одинаково привлекателен для занятых им людей.
Но, конечно, эта свобода выбора занятий не относится к иерархической организации общественного труда. В промышленной армии должны быть свои офицеры и генералы, более опытные и способные рабочие, руководящие хозяйственным процессом. Эти руководители должны обладать достаточной властью над своими подчиненными, так как лишь при этом условии хозяйственная организация может работать правильно и успешно.
На принципе равноправности всех членов общества покоится у Беллами и система оплаты труда. Вознаграждение труда во всех отраслях должно быть одинаково; мало того, даже лица, не способные к труду или закончившие свой обязательный 24-летний труд, получают совершенно такое же содержание, как и производительные рабочие. "Право каждого человека требовать свою долю в национальном продукте,- говорит Беллами,- основывается на его человеческой природе. Оно непосредственно вытекает из того факта, что перед нами человек".
Каждому взрослому мужчине или женщине открывается кредит на одинаковую "сумму и выдается соответствующая именная кредитная книжка. В этой книжке обозначено, на какую сумму в долларах открыть кредит. При приобретении из государственных магазинов предметов потребления, с открытого по данной книжке кредита списывается цена приобретенного предмета, обозначаемая также в долларах. Обозначение всех цен в прежних денежных единицах имеет в данном случай вполне символическое значение, так как реально доллара, как особого предмета определенной ценности, не существует и денежная единица является лишь идеальной единицей счета, масштаба цен.
Таким образом, несмотря на равенство доходов, свобода выбора предметов потребления нисколько не стеснена. Каждый выбирает себе по вкусу любые предметы потребления, лишь бы их общая цена соответствовала общей сумме открытого ему кредита. Дома и строения принадлежат государству, и за пользование ими полагается определенная плата, притом весьма различная в зависимости от качества квартиры. Таким образом, ничего похожего на внешнее однообразие жизни в государстве Беллами не существует.
Международный обмен регулируется приблизительно так же, как и в государстве Пекера. Таковы же и принципы установления цен: цены устанавливаются в соответствии с трудовой стоимостью производства, но от трудовой стоимости делаются отступления в случае нарушения равновесия между спросом и предложением. Потому цены редких предметов устанавливаются на основе равенства спроса и предложения.
Как и Пекер, Беллами допускает свободу распоряжения каждого своим индивидуальным имуществом (кроме его перепродажи): каждый волен отдавать другому принадлежащие ему вещи и оставлять их по завещаниям кому угодно. Беллами весьма основательно не опасается, что таким образом возникнет сколько-нибудь значительное экономическое неравенство, так как скопление в руках одних несколько большего количества предметов украшения, домашней обстановки и т. п. при невозможности все это продать, а тем более, обратить в капитал для извлечения нетрудового дохода, никакой опасности ни для кого не представляет. А так как хранение таких вещей требует добавочного помещения и вообще добавочной заботы и расходов, то не будет и особого побудительного мотива как дарить и завещать эти вещи, так и принимать их.
Весьма интересно, каким образом Беллами разрешает важную задачу обеспечения свободы умственного труда. Печатание книг, как и вообще все производство, лежит на обязанности государства. Но государственные типографии открыты для каждого, согласного принять на себя расходы по изданию книги. Изданная таким образом книга, цена которой определяется стоимостью ее издания, к которой прибавляется авторский гонорар, по усмотрению автора, пускается в продажу в государственных магазинах. Гонорар, вырученный автором, освобождает его на соответствующее время от участия в обязательном труде. Таким образом, писатель может, как и теперь, жить исключительно доходом со своих книг - для этого нужно только, чтобы книги его находили сбыт. Но, в отличие от нашего времени, доход писателя не может превысить общей нормы, равной для всех: получаемый им доход служит лишь для освобождения его от обязательного труда, но не для поднятия нормы его дохода.
Периодическое издание осуществляется, как и теперь, путем подписок лиц, желающих его получать. Подписчики уплачивают государству стоимость издания, а также гонорар редакторам и сотрудникам путем соответствующего освобождения их от обязательного труда. Такой же способ оплаты применяется и в некоторых других областях умственного труда.
Книга Беллами не прибавляет ничего принципиально нового к другим планам социалистического государства, хотя бы Пекера. Но в деталях она дает нечто новое и удачно разрешает некоторые второстепенные трудности социалистического устройства общества. Написанная очень легко и живо, она должна была произвести огромное впечатление на умы и, действительно, его произвела. В первые годы после своего появления социалистический роман Беллами взволновал собой буквально весь цивилизованный мир. Вот, напр., как описывает впечатление, произведенное романом Беллами, враждебный социализму автор "Schlaraffia politica".
"Два, три года тому назад,- пишет он в 1892 г.,- можно было позволить себе вопрос: "Читали ли вы Беллами?" Но скоро уже стало странно об этом спрашивать, так как повсюду ни о чем другом не говорили. В каждом вагоне можно было увидеть кого-нибудь, вынимавшего из кармана рекламовское издание Беллами, студенты читали ту же книгу в аудиториях, вместо того, чтобы слушать лекции, и даже бравый крестьянин изучал эту своеобразную государственную науку. Можно было видеть массы крестьян, собиравшихся на доклады одного господина, переезжавшего из города в город, и читавшего против Беллами, и нам самим пришлось слышать при этом случае замечание одного крестьянина: "что бы он ни говорил, а Беллами все-таки прав!"
Смею думать, что книжка Беллами сослужила хорошую службу делу социализма, и что его утопия, ничего утопического в обычном смысле этого слова в себе не заключающая, немало содействовала рассеянию предубеждений против социализма и росту социалистического движения во всем мире.
Новости портала
Рекомендуем посетить
Allbest.ru
Награды
Лауреат конкурса

Номинант конкурса
Как найти и купить книги
Возможность изучить дистанционно 9 языков
 Copyright © 2002-2005 Институт "Экономическая школа".
Rambler's Top100