Связь между Е, положением равновесия, достигнутым в отсутствии закона, и первоначальным положением, согласно которому каждый человек сохраняет за собой все, что он производит, существенна, так как в дискуссиях о правах собственности, прежде всего в исследованиях, проводившихся в русле теории Джона Локка главная роль приписывалась последнему состоянию. При анализе теоретических истоков договора, которые были здесь проанализированы, неразличимо никакое фундаментальное различие между положением, в котором индивид может оставлять себе блага, производимые частным образом, и любым другим положением. Единственно, что отличается, - это преддоговорное положение, которое показано точкой естественного равновесия Е.1
Если положение примитивного производства является Парето-улучшением по сравнению с Е (это означает только то, что обе стороны обеспечивают себе более высокий уровень полезности в первом положении, чем в последнем), то, вероятно, весьма сильно будет стремление к прекращению переговоров в этой точке, даже если положение примитивного производства не рассматривается в качестве попадающего в окрестности точек договора. Существуют две взаимосвязанные причины этого. Во-первых, заключение первоначальных соглашений об ограничении поведения вряд ли представляло собой процесс тонкого предельного приспособления. Напротив, резкое изменение долей однажды-и-для-всех могло бы быть предложено без утомительной взаимной торговли, необходимой для более тонкого приспособления. В этом смысле любое положение, попадающее в ромб, ограниченный кривыми безразличия, будет рассматриваться сторонами как могущие быть достигнутыми. Среди этого большого набора положений, являющихся Парето-улучшениями, те, переход в которые кажется наиболее вероятным при достижении соглашения, будут обладать характеристиками точки Шеллинга. Они квалифицируются всеми сторонами как простые и известные, и все не возражали бы прийти в эти положения в условиях отсутствия информации и связи между взаимодействующими сторонами.2 Соглашение о запрещении любых действий по захвату могло бы быть правдоподобным результатом в таких условиях, и тогда все производимое индивидом становится в определенном смысле его "собственностью". Закон начинает приобретать явные очертания так, как это было описано Джоном Локком.
Приписываемая положению примитивного производства доминирующая роль, возможно, основывается на неявном предположении о естественном равенстве между людьми. Однако если мы допускаем существование различий между индивидами в естественном состоянии, то нет никакой уверенности, что положение анархичного равновесия на рис. 4.1 является Парето-ухудшением по сравнению с положением примитивного производства. Последнее не обязательно должно располагаться внутри ромба, ограниченного кривыми безразличия, проведенными через точку Е. По крайней мере один из двух индивидов может улучшить свое благосостояние по критерию полезности при анархичном равновесии, по сравнению с тем, что он имел, если бы пришлось полагаться исключительно на свои собственные производственные усилия (как было в примере с рабством). Такой результат возможен, если бы два индивида очень сильно отличались по своим способностям производить блага (как естественным, так и возникшим в силу различий в окружающей среде). Подобный результат также был бы возможен, если один индивид имел бы моральный запрет на захватническую деятельность, в то время как другой не имел его, или в том случае, когда один индивид ценит свободу действий так высоко, что с готовностью жертвует защитой произведенных благ.
 Рис.4.2. |
Если положение примитивного производства не является Парето-улучшением по сравнению с Е, то позитивные права собственности на непосредственно производимые блага не возникнут из теоретического договорного соглашения. Нечто другое, отличное от соглашения о взаимных границах поведения, требуется в этом случае для выхода из гоббсовских джунглей. Такое соглашение о границах должно сопровождаться передачей части первоначального количества благ до того, как может быть выработано договорное решение и позитивно установлены права собственности.
Это утверждение может быть проиллюстрировано другой графической конструкцией, хотя все еще ограниченной рамками модели с двумя участвующими сторонами. На рис. 4.2 по оси ординат отложены усилия, а по оси абсцисс - количество благ. Индивид A либо находится в более благоприятных условиях, либо у него более развиты способности по производству благ, чем у индивида В. Производственная функция А, если ему не вредит В, изображена кривой Ра, которая в начале располагается вдоль оси абсцисс и показывает, что A может обеспечить себя некоторым количеством благ, вообще не прилагая никаких усилий. Индивид В, напротив, оказывается в значительно более неблагоприятных условиях для примитивного производства. При отсутствии какого-либо отрицательного воздействия со стороны А, его производственная функция изображена кривой Рb. Положение примитивного производства, которое показано на предыдущем рис. 4.1 как начальное, достигается тогда, когда A попадает в точку Еa' и когда B попадает в точку Еb'. В ситуации, когда никакие права собственности не закреплены, B вполне может обнаружить, что наиболее продуктивное расходование его усилий связано со сферой захватнической деятельности, с кражей благ, которые произведены А. Если A не предпринимает никаких защитных или охранных мер, анархическая производственная функция B может быть изображена линией Рb', по которой B мог бы сместиться в положение Еb. Эта деятельность со стороны В, конечно, изменила бы ситуацию для А. Его производственная функция была бы изображена линией Рa', если бы он не предпринимал никаких ответных действий. С целью проиллюстрировать некоторые взаимосвязи диаграммы, изображенной на рис. 4.2, мы должны предположить, что A не считает для себя предпочтительным адекватно отвечать на захватническую деятельность В. Новое равновесное положение A было бы таким, какое изображено точкой Еa. Поскольку мы предположили, что A не предпринимает никаких защитных или охранных усилий, его реальная производственная функция не изменилась, но часть своих благ теперь он производит для В. Равновесие в условиях анархии - это положение, обозначенное на рис. 4.2 двумя точками - Еb и Еa. Ясно, что для B это более привлекательная ситуация, чем та, в которую он попадал, когда права собственности закреплялись за теми, кто непосредственно производит блага. Следовательно, B никогда бы не согласился с положением примитивного производства. Договорные соглашения должны включать в себя что-то помимо ограничений поведения. В этих условиях A мог бы получить согласие B уважать закрепленные права на блага, производимые независимо и частным образом, если он передаст B некоторое количество благ. Одна такая передача может быть изображена, как показано на рис. 4.2, количеством Т. Если блага передаются В, то его примитивная производственная функция смещается в положение Рb", а его достижимое частное равновесие - в Еb", которому соответствует более высокий уровень полезности, чем Еb. В результате первоначальной передачи благ производственная функция Aсмещается влево, в положение Рa", но достижимое равновесие на этой функции - Еa"- предпочтительней по критерию полезности, чем результат в условиях анархии - Еa. После этой передачи B согласится уважать закрепление продукта, производимого А, за А, а А согласиться аналогично уважать закрепление продукта, производимого В, за В. Позитивные права могут быть установлены, если имела место первоначальная передача благ с целью поставить обе стороны в такие условия, в которых закрепление примитивно производимого действительно является Парето-улучшением по сравнению с равновесием в условиях анархии.
Несмотря на крайне упрощенный и абстрактный характер представленных графических моделей, полученные выводы важны для понимания нашей концепции возникновения индивидуальных прав. Как было показано, отсутствует необходимая основа для любого первоначального соглашения, в котором просто признавались бы права индивидов оставлять себе те блага, которые они могут с помощью своего труда "вырвать" у естественной окружающей среды. Должна быть предложена иная конструкция, отличная от используемой в обычной экономической теории функции полезности, для того, чтобы стало возможным объяснение возникновения правовой структуры, которая легитимизирует индивидуальные (семейные) права на блага, действительно произведенные собственными силами индивидов независимо от воздействия других людей. Нигде я не отрицаю возможность существования внутренних ограничений поведения, которые могут служить препятствием на пути захвата одними людьми запасов благ, произведенных другими, или захвата территории, где первоначально обитали другие люди. Я остаюсь агностиком в отношении этого и многих других свойств человеческой природы. Я подчеркиваю здесь, что такие ограничения, если они действительно существуют, отличны от обычно используемых в экономических моделях поведения. С учетом этой оговорки, становится важным полученный результат. Для обеспечения первоначального соглашения о позитивных правах на блага может потребоваться передача некоторого их количества. Иными словами, "перераспределение" благ, которыми первоначально располагают индивиды, может иметь место до появления возможности установить действительно приемлемую основу для частнособственнических прав. Как показывает простая модель с двумя индивидами, может существовать множество таких перераспределений, которые будут удовлетворять минимальным требованиям. Если произошла та передача благ, которая и требовалась, и/или ограничения поведения взаимно признаны, могут быть установлены позитивные права индивидов на запасы благ, или на ресурсы, пригодные для использования в производстве. На этой основе могут осуществляться уже рассматривавшиеся сделки и обмен на постконституционной стадии. Этот обмен может сдвигать всех индивидов в положение, которое по критерию полезности значительно превосходит как естественное равновесие в условиях анархии, так и то количество благ, которое распределено при первоначальном установлении позитивных индивидуальных прав.
ПРИМЕЧАНИЯ:
