...При управлении государством, тот, кто не понимает принципа уравновешения [в хозяйстве], не может охватить своей властью регулирование интересов народа; тот, кто не может регулировать народные доходы, не может говорить о своей системе, как о Великом правлении...

Бывают годы скудные и обильные, и поэтому зерновые могут быть дороги или дешевы. Распоряжения бывают оказывающие медленное и быстрое действие, и потому вещи могут быть дешевы или дороги. Но вот государь не может все это привести в порядок, и потому купцы-богатеи у него [творят] разгул на рынке и, используя недостаток средств у народа, умножают во сто крат свое достояние.

Когда они делят землю, то те, кто посильнее, могут удержать ее в своих руках. Когда они распределяют богатство, то те, кто поумнее, могут накоплять: эти более сметливые присваивают продукт труда десятка людей. А те, кто поглупее, [часто] могут не вернуть даже своих основных затрат. Если [в таких условиях] государь не может установить свой контроль, то в народе происходит умножение богатства у одних в сотни раз больше, чем у других. Между тем если народ богат, то невозможно заставить его служить за жалованье, а если он беден, ему не внушить страха наказаниями. И если законы и административные распоряжения не имеют силы, если масса народа не подчиняется управлению, то причина этого заключается в отсутствии уравновешения [богатства и бедности]...

Если выдался прекрасный год, то на рынке продают [хлеб], но никто не берет [его]; собаки и свиньи едят пищу, предназначенную для человека. Если же год выдался скудный, то на рынке продают одно фу [зерна] за десять связок [монет]; и на дорогах валяются голодающие люди. Так неужели это значит, что сила земли определенно недостаточна или что пищи определенно не хватает? Ведь если в прошлом году продавали [так] дешево, что собаки и свиньи ели пищу, предназначенную для человека, то отсюда недостаток у народа в нынешнем году. Если вещи бывают дешевы, то их даже по цене, составляющей половину затраченного труда, не берут, и народные промыслы не могут вернуть даже основной затраты. Если же вещи становятся дороги, то их и по удесятеренной цене не достать, и народ лишается возможности потребления [их]. Так разве это потому, что у народа действительно мало материального достатка или дохода недостаточно для потребления? Когда народ при получении доходов упускает сезонную закономерность, то прибыль, реализуемая от вещей, не может быть равномерной. Поэтому искусный правитель пускает в обращение то, в чем народ испытывает недостаток, и держит у себя то, что у народа в избытке. Ведь если у народа есть избыток, то он ценит [блага] низко. Поэтому государь должен сосредоточивать блага, пользуясь дешевой оценкой. Если у народа недостаток, то он ценит [блага] высоко. Поэтому государь рассеивает их, пользуясь дороговизной. Накопление фондов в период дешевизны и рассеивание их [в обращении] в период дороговизны - это дает государю удесятеренные прибыли, а уравновешение богатства может быть достигнуто и закреплено.

... Настоящий государь понимает это хорошо. Поэтому он устанавливает контроль, чтобы добиться устойчивости. Устраивая в городе десять тысяч домов, он обязательно формирует запас в десять тысяч чжунов [зерна] и фонд в десять миллионов связок монет. В городе с одной тысячью домов он формирует запас в одну тысячу чжунов [зерна] и фонд в один миллион связок монет, чтобы весной [за счет этих фондов] производилась вспашка полей, летом производилась прополка трав; сохи, плуги, утварь всякого рода и инструменты, семена, продовольственные запасы для питания - все это целиком они [народ] получали бы от государя. Поэтому семьи богатеев не смогут силой забирать [все] у нашего народа. И что же тогда? Государь [таким способом] проявляет заботу об умножении народных фондов. Весенние [ссуды крестьянам] он получает [обратно] шелками [т. е. происходит возврат займов] летом, летние денежные ссуды он получает осенними урожаями. Поэтому народу не приходится лишаться своих промыслов, а государство не теряет выгоды.