Последствия роста населения
Расход и закат классической теории
Если судить по ставшему популярным образу "демографического взрыва", о котором упоминали задолго до Мальтуса многие авторы, то можно утверждать, что экономические последствия роста населения поразительно очевидны. Считалось, что естественный прирост населения в перспективе намного превысит возможности увеличения выпуска продукции из-за ограниченности земельных ресурсов. Мальтус так писал об этом: "Расселяясь по всему свету, род человеческий будет увеличиваться так же как возрастает числовой ряд: 1, 2, 4, 8, 16, 32, 64, 128, 256, а средства к существованию могут возрастать только так: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9. Через пару веков рост численности населения будет соотноситься с увеличением жизненных благ как 256 : 9".2
Сегодняшние студенты-экономисты легко распознают здесь решающую роль закона убывающей производительности, неявно обусловившего вывод Мальтуса. Возникает законный вопрос: если люди одинаково хорошо и работают, и потребляют, то почему росту численности населения, вызывающему увеличение производства, не может соответствовать такой же рост потребления? Ответ на него дает закон убывающей производительности (или закон изменения соотношения факторов, как его иногда называют). Рост численности населения при ограниченных земельных ресурсах означает, что на одного работника будет приходиться все меньше обрабатываемой земельной площади, и это, при прочих неизменных условиях, приведет к падению объема производимой продукции на одного человека. По Мальтусу, подобный процесс будет продолжаться до тех пор, пока не разразятся голод и болезни ("позитивное ограничение") или пока рост населения не будет сдерживаться путем ограничения браков ("превентивное ограничение").
Экономисты сразу поймут слабость подобного довода, заключающуюся, как это часто бывает, во фразе "при прочих неизменных условиях". Закон убывающей производительности справедлив в условиях неизменной технологии. Ясно, что негативное воздействие на производительность труда изменения в соотношении факторов, а именно уменьшения доли обрабатываемой земли на одного работника, может быть компенсировано развитием техники.
Мальтус предложил свою теорию в Англии в начале XIX в., т. е. по существу, в доиндустриальную эпоху. А к середине XIX в., когда Джон Стюарт Милль приводил классическую политэкономию в систему, технологический прогресс вызвал революцию в сельском хозяйстве, промышленности и торговле,- революцию, которую исследователям нельзя было игнорировать. Но Милль ухитрился остаться верным классической традиции с помощью лирического умозаключения о возможном воздействии развития техники на убывающую производительность. Процесс совершенствования методов сельскохозяйственного производства и получения новых знаний в данной области происходит весьма медленно. Еще медленнее осуществляется распространение таких методов и знаний. Характерной чертой изобретений и открытий является их нерегулярность, в то время как рост капитала и численности населения происходит непрерывно... Имеется много стран, где темпы роста капитала и численности населения весьма незначительны, а совершенствование сельскохозяйственного производства происходит там еще медленнее. Почти повсеместно динамика численности населения повторяет динамику процесса совершенствования сельскохозяйственного производства и практически сразу же сводит на нет все его результаты".3
Следовательно, согласно Миллю, закон убывающей производительности должен постоянно доминировать. Более того, "конец света" не так уж далек: по мнению Милля, до "состояния застоя" рукой подать, и "мы всегда находимся рядом" с ним.4
В действительности теперь, спустя уже более века со времен Милля, все обстоит наоборот. В Северной Америке и Европе площадь сельскохозяйственных угодий сокращается, тогда как производство продукции земледелия растет - столь значительно влияние современной технологии. В США в 1970 г. площадь обрабатываемых земель была на 15% меньше, чем в 1940 г., а объем продукции возрос на 70%.5
Сомнительность эмпирических обобщений Милля о характере взаимного влияния технологического прогресса и убывающей производительности со всей очевидностью обнаружилась еще до конца XIX в., а вместе с этим ослабло и доверие к закону народонаселения Мальтуса. Так, Уже ведущий экономист-немарксист конца прошлого века Альфред Маршалл был убежден в важности технологического прогресса. "...Хотя доля, вносимая природой в производство продукции, подчиняется закону убывающей производительности,-писал он,-доля, определяемая человеком, подчиняется закону возрастающей производительности".6 "Человек" у Маршалла выступает как персонификация факторов (прогресса технологии и экономии, вызванного расширением масштабов производства), обеспечивающих рост производительности труда.
Точка зрения Мальтуса была опровергнута не только реальностью технологического прогресса, но и всем ходом развития общества. Мальтузианская теория народонаселения подвергалась резкой критике со стороны марксизма" ее часто использовали политические деятели консервативного толка в попытках обосновать свое социальное статус-кво. Критика эта была спровоцирована самим Мальтусом который с помощью исходных положений своей теории опровергал взгляды Кондорсе и Годвина, считавших возможным улучшить человеческую природу посредством совершенствования социальных институтов. Полагая законы человеческой природы естественными и неизменными, Мальтус утверждал: "Совершенно невероятно... что низшие классы общества когда-либо перестанут нести бремя нищеты",- и заявлял: "Основные и постоянные причины бедности мало связаны или почти не связаны с формами правления или с неравномерным распределением собственности".7
Одновременно с резким выступлением Маркса ортодоксальные экономисты (Джевонс и представители австрийской школы) проявляли возрастающий интерес к проблемам распределения ресурсов. Вероятно, это было частично обусловлено растущими сомнениями в надежности экономических предсказаний, содержащихся в трудах как классиков, так и Маркса. В какой-то степени интерес этот был вызван и особенностями интеллектуального климата в экономической науке. А он был таков, что постепенно осознавались возможности точных математических методов анализа, позволяющие строго увязать между собой демографические и технологические факторы.
Наконец, интерес, проявляемый экономистами к проблеме народонаселения, был обусловлен новыми тенденциями в динамике населения в конце XIX в. Коэффициент смертности, который в большинстве стран Северной и Западной Европы снижался незначительно, вдруг начал быстро падать, а вслед за ним так же быстро упала и рождаемость. Начался современный демографический период, характеризующийся сменой высоких коэффициентов смертности и рождаемости низкими. В западном мире установился новый демографический режим, темп роста численности населения все больше уменьшался, и казалось, что ведение проблемы народонаселения отошли на задний план. В самом деле, в 30-х годах коэффициент прироста населения снизился настолько, что возникли опасения в возможности "недонаселения". Некоторые ученые всерьез рассуждали о "самоубийстве расы", т. е. о постепенном исчезновении с лица Земли западного человека из-за неадекватного воспроизведения им потомства; таким образом появились опасения, совершенно противоположные тем, что высказывались 100 лет назад.
Современные проблемы.
После второй мировой войны в некоторых западных странах темпы роста численности населения резко увеличились, что было обусловлено подъемом рождаемости. Сам по себе бум рождаемости не вызывал особого интереса у экономистов, и, случись подобное при других обстоятельствах, теория населения до сих пор оставалась бы бесплодным направлением в экономической науке.8
На протяжении почти всей своей истории экономика в ряду других наук была далеко не главной дисциплиной, ибо ее практические рекомендации относились в основном к западным странам. После второй мировой войны задачи развития стран Азии, Африки и Латинской Америки с низким душевым доходом возродили интерес к вопросам народонаселения. При этом мальтузианская теория неявно всегда играла свою роль. Типичная позиция экономистов по отношению к ней была такой: если эта теория неверна для индустриально развитых стран, то она вполне подходит для таких стран, как, например, Индия. А как только Индия вместе с близкими ей по уровню развития странами пробудилась, как только вновь встала задача объяснить причины бедности и задача борьбы с ней, мальтузианская теория была вытащена на авансцену, наряженная, разумеется, в более строгий и лишенный наивности наряд, соответствующий требованиям науки сегодняшнего дня.
Как мы уже видели, в традиционной мальтузианской теории подчеркивалась ограниченность естественных, особенно земельных, ресурсов; отсюда делался вывод, будто продукция сельского хозяйства и пищевой промышленности, приходящаяся на душу населения, должна все больше убывать. В новых вариантах эта теория изучает взаимосвязь не столько между природными ресурсами и населением, сколько между воспроизводимым капиталом (сооружениями, оборудованием, запасами) и населением. Предполагается, что объем воспроизводимого капитала не постоянен, а растет средними темпами, которые могут меняться в зависимости от доли инвестиций в национальном доходе. Если бы численность населения и трудовых ресурсов все время оставалась неизменной, то объем капитала и, следовательно, выпуск продукции на одного занятого возрастали бы средними темпами. Однако при росте населения и трудовых ресурсов объем капитала в расчете на одного рабочего увеличивается медленнее (требуются добавочные средства для поддержания на постоянном уровне объема капитала в расчете на одного занятого), в результате чего рост выпуска продукции на одного рабочего замедляется. Согласно этой точке зрения, высокие темпы роста численности населения служат причиной не только снижения уровня выпуска продукции на одного занятого, но и причиной снижения темпов роста этого выпуска - чем быстрее растет население, тем медленнее растет объем выпускаемой продукции в расчете на одного занятого.9
Как и в прошлом, мальтузианский подход сделался объектом критики. Наиболее часто встречающийся контрдовод связан с экономикой, обусловленной расширением масштабов производства и развитием специализации. Для любого действующего производственного предприятия характерно стремление к определенным, оптимальным в каждый период масштабам производства. Эти масштабы неодинаковы для разных предприятий. Если население стран немногочисленно, то для некоторых отраслей внутренний рынок не может обеспечивать наиболее эффективные масштабы производства. Переход от анализа отдельной отрасли к анализу экономики в целом позволяет рассмотреть выигрыш в производительности, обусловленной возросшими масштабами производства. Дж. Стиглер писал об этом так: "Большая экономика может культивировать специализацию бесчисленными способами, которые недоступны для малой (закрытой) экономики. Рабочие могут здесь обучаться многим четко определенным профессиям. В деловом мире могут открываться предприятия, занимающиеся сбором информации о ценах на нефть, ремонтом устаревшего машинного оборудования, печатанием календарей или рекламой промышленного оборудования. Транспортная система может развиваться до таких масштабов, что будет функционировать множество видов транспорта, включая трубопроводы, особые типы химических контейнеров и т. п.".10 Экономисты нередко высказывали мнение о том, будто экономия, обусловленная расширением масштабов производства, особенно характерна для высокоразвитой экономики США.
В качестве возражения было выдвинуто мнение, согласно которому той или иной стране не обязательно иметь многочисленное население для реализации всех ее целей, если эта страна желает участвовать в международной торговле. Посредством специализации в отдельных сферах экономической деятельности и путем товарообмена с другими странами любая страна может достичь высокого уровня экономического развития. Сегодня это один из важных аргументов в защиту таможенных союзов и зон свободной торговли, созданных небольшими развивающимися государствами. Из сказанного ясно, почему некоторые страны с немногочисленным населением, такие, как Швейцария, Норвегия, Финляндия, Дания, Израиль и Новая Зеландия, входят в число богатых стран мира. Но убедиться в справедливости этого аргумента еще не значит опровергнуть утверждение, будто рост численности населения в том или ином регионе увеличивает возможности для реализации производственных целей.
Против мальтузианцев выдвигается еще одно возражение. Утверждают, что ускоренный рост численности населения (или его естественный прирост) способствует экономическому развитию, поскольку растущие размеры семьи сказываются на побуждениях людей. Пусть первоначально коэффициент прироста населения равен нулю в той или иной стране и пусть детская смертность существенно снизилась, например в результате успехов здравоохранения. Следовательно, увеличивается доля несовершеннолетних иждивенцев, а спустя некоторое время возрастет приток рабочей силы. Полагая, что технология не изменилась, придем к следующему выводу: увеличение числа занятых понизит выпуск продукции и объем потребления в расчете на душу населения.
Здесь уместно спросить: почему забыты предостережения Мальтуса? Ведь ясно, что увеличение числа иждивении грозит снижением уровня потребления, да и вообще препятствует прогрессу. Смирятся ли люди с таким подозрением? Или угроза, вызванная "перенаселением", вынудит их изменить свое поведение?
Альтернатива пассивному ожиданию состоит в изменении производственной политики, например в принятии новой технологии или в увеличении сбережений для расширения капиталовложений в производственные фонды. "Перенаселение", вызванное снижением смертности, может побуждать людей к упорному труду, получению новых знаний, накоплению капитала и внедрению новых методов производства. Из современных представителей этих взглядов можно назвать Колина Кларка, Альберта О. Хиршмана и Эстер Боусруп.11 Боусруп, например, доказывает, что сельскохозяйственная техника, считавшаяся обычно передовой, приводила к росту затрат труда на единицу продукции. Вот она - плата за прогресс! Опыт показывает, что в странах, где были возможности применять более передовые методы хозяйствования, их внедрение наталкивалось на сопротивление, покуда плотность населения благодаря его естественному приросту не увеличивалась до такой степени, что такие методы становились необходимыми для поддержания уровня потребления. Нововведения вызывали появление новых трудовых навыков и другие изменения, способствующие непрерывному экономическому росту. Независимо от того, принимаются подобные аргументы или нет, достаточно ясно, что появление и развитие новых форм экономической деятельности могут служить "ответом" на рост населения.
Заметим, что взгляд на человеческую природу, принятый в таких исследованиях, разительно отличается от мальтузианских представлений, ибо, согласно последним, человеческое поведение совершенно аналогично поведению животного. Здесь же делается акцент на способности людей принимать решения, основанные на осознании и оценке изменяющихся условий существования. В современном экономическом анализе эта концепция тесно связана с так называемым принципом Дьюзенберри - Модильяни, представляющим собой попытку выявить опытным путем влияние сложившихся потребительских стандартов на поведение потребителя.12 Изменения, происходящие в закостеневших, "статичных" обществах, обусловлены главным образом такими случайными обстоятельствами, как, например, перемена климата, а поведение людей здесь всецело определяется обычаями и традициями. Такое развитие возможно, если косная социальная среда почти не меняется от поколения к поколению, а посему нет нужды в новых идеях. Но когда резкие прогрессивные изменения приводят к уменьшению детской смертности, то размеры семей увеличиваются по сравнению с обычным уровнем и появляется угроза материальному благополучию людей. Как говорят экономисты, сложившаяся (ех post) ситуация оказывается совсем не такой, какую ожидали (ex ante). При таких обстоятельствах требуется, чтобы каждая семья по-новому взглянула на ситуацию и оценила ее. Вместо того чтобы механически следовать обычаям, семьи могут принимать нетрадиционные решения в таких областях, как политика сбережений или политика нововведений.
Очевидно, что, рассуждая таким образом, нельзя прийти к выводу, будто экономическое развитие непременно обусловлено увеличением прироста населения. Подобные рассуждения ставят под сомнение ту мысль, что человек даже под угрозой голодной смерти будет равнодушно плодить себе подобных без всяких попыток изменить свое положение. И хотя процесс перемен часто протекает болезненно, издержки по приспособлению к ним могут быть сведены к минимуму, а доход на душу населения останется на прежнем уровне или слегка возрастет. Ясно, что перемены в поведении потребителей (если они происходят) вызваны множеством взаимосвязанных причин, которые включают развитие образования, доступность информации и, что, вероятно, самое главное, изменения институциональной структуры общества, затрагивающей социальную мобильность и доступ к благам.
Анализ фактических данных
Хотя теоретически рост населения может вызвать уменьшение или увеличение душевого дохода, наличие фактов того или иного свойства в реальной жизни производит столь огромное впечатление на умы, что затемняет истинное положение дел. История двух последних веков на примере многих стран показывает, что возможны различные модели роста численности населения, учитывающие временные и пространственные характеристики.
К сожалению, сравнительно немного было сделано для тщательного изучения накопленного опыта и использования его в целях экономического развития. И все-таки возможно поставить вопрос: насколько полезны имеющиеся данные, можно ли с их помощью выявить какую-нибудь устойчивую взаимосвязь между колебаниями роста численности населения и изменениями прироста продукции на душу населения? Этим вопросом придется ограничиться, так как все попытки выявить роль других существенных факторов (в различных странах и в разные эпохи), которые скрывают истинные взаимосвязи, приводят к неудаче. Впрочем, если рост численности населения достаточно тесно связан с этими прочими факторами, есть основания ожидать, что такую взаимосвязь удастся выявить, сведя информацию в шахматную таблицу. К сожалению, оценок душевых доходов даже для нашего века (не считая данных за несколько последних лет), как правило, найти нельзя; опыт же показал, что на коротких временных интервалах долгосрочные тенденции выявить не всегда возможно.
В табл. 1 собраны последние данные по темпам роста численности населения и по душевым доходам для более чем 50 развивающихся стран с численностью населения не менее 1 млн. человек. Анализ таблицы показывает, что с 1959-1961 гг. (когда темпы прироста численности населения в большинстве этих стран были тогда самыми высокими за все время наблюдений) душевой доход почти повсеместно возрос (см. строку 1). Более того, если взять Индию - страну, где накоплена статистика доходов за большой период времени,- в качестве показательного примера, то есть основания утверждать, что в некоторых странах темпы роста душевого дохода значительно увеличились по сравнению с началом века.13 Следовательно, увеличение в последние годы темпов роста численности населения не помешало возрастанию душевого дохода, а быть может, и сопровождалось ускорением роста последнего.
Таблица 1
| Распределение развивающихся стран в зависимости от темпов роста реальных доходов на душу населения и от коэффициентов прироста численности населения за период с 1959-1961 по 1966-1968 гг. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Примечание. Данные приводятся только по тем странам Азии, Африки и Латинской Америки, но которым имелась достоверная информация. В нескольких случаях информация по одной из двух позиций в таблице была недостоверной. Тогда воспроизводились повторно данные ближайшего периода.
Источник. Organization for Economic Cooperation and Development, National Accounts of Less Developed Countries, 1959-1968. Paris, June, 1970. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Возникает вопрос: хотя в большинстве случаев душевой доход увеличивался, значит ли это, что для стран с относительно низкими темпами роста душевого дохода характерны высокие темпы роста численности населения и наоборот? Из таблицы ясно, что убедительных доказательств наличия сколько-нибудь существенной прямой или обратной зависимости между темпами роста численности населения и душевого дохода нет. Высоким темпам роста Душевого дохода соответствуют (см. табл. 1) как высокие, так и низкие темпы роста численности населения. То же наблюдается и в отношении низких темпов роста душевого дохода. Проведение подобного анализа на примере развитых стран позволило бы выяснить, что в странах, где Душевой доход растет высокими темпами, темпы роста численности населения низки. Но если вернуться к периоду, предществующему первой мировой войне, и аналогичным образом исследовать положение дел как в развитых, так и в развивающихся странах, то можно получить совершение противоположные выводы: в тех странах, где темпы Роста душевого дохода высоки (сегодняшние развитые страны), были, как правило, выше и темпы роста численности населения.14
Итак, в целом можно заключить, что простое эмпирическое исследование соотношения экономического роста и роста численности населения, как, впрочем, и теоретизирование a priori, малоубедительно. Нет никаких доказательств того, что уровень душевого дохода изменяется в соответствии с повышением или понижением темпов роста численности населения. Более того, как выясняется из простого сопоставления данных, темпы роста численности населения слабо связаны с прочими факторами роста.
Простые и по своей сути обобщенные теории и факты которые мы рассмотрели, не позволяют сделать каких-либо четких выводов о том, как увеличение численности населения в современных развивающихся странах воздействует на экономический рост. Поэтому, вероятно, современные исследования нацелены на решение довольно узких специфических проблем, таких, как воздействие роста численности населения на изменение степени зависимости страны, изменение доли сбережений национального дохода, занятость рабочей силы и т. д. Это делается для того, чтобы разработать более сложные модели и испытать их на фактическом материале.15 Возможно, на таком пути и будут совершены новые открытия.
Причины роста численности населения
Рост численности населения непосредственно обусловлен рождаемостью, смертностью и миграцией населения. Из этих факторов экономисты более или менее систематически изучали только миграцию населения, но она обычно рассматривалась обособленно, независимо от своего влияния на динамику населения.16 Что касается показателя смертности, сторонники мальтузианской теории при обсуждении "позитивного ограничения", накладываемого на рост населения, высказывали соображения о причинах смертности. Но поскольку эта теория в целом была отвергнута, за кадром оказались и вопросы смертности населения. Совсем недавно появилось несколько работ на эту тему, но пока рано судить - случайные это публикации или серьезное возрождение интереса к проблеме.17 Совершенно неожиданно проблема рождаемости, которую упорнее всего игнорировали экономисты, не признавая в качестве полноправной темы исследований, стала проблемой, исследовании которой достигнут наиболее значительный прогресс. Экономисты старались обойти проблему рождаемости, как правило, на том основании, что ее существование определяется главным образом социологическими причинами и мало связано с экономическими категориями. Однако уже в нашем веке некоторые данные поставили эту точку зрения под сомнение. Так, была обнаружена устойчивая взаимосвязь между колебаниями деловой активности и рождаемости. Если предположить, что причиной служит улучшение экономических условий, а следствием - рост рождаемости, то подобная взаимосвязь проявляется с некоторым запаздыванием, т. е. улучшение экономической ситуации приводит к росту числа зачатий, а затем спустя определенное время увеличивается число новорожденных. В этой связи можно сослаться на серию обследований американских семей, посвященных изучению проблем рождаемости. (Эти обследования начали проводиться в США незадолго до второй мировой войны.) Анализ результатов обследований наводит на мысль о взаимосвязи между экономическими факторами и рождаемостью (например, при рассмотрении ситуации, когда финансовые соображения влияют на решение семьи о том, иметь или не иметь ребенка), хотя в целом эти результаты отнюдь не были определенными и однозначными.
Быть может, отчасти эмпирические наблюдения, а отчасти прирожденная тяга экономической науки к интеллектуальным приукрашениям способствовали тому, что некоторые экономисты (среди них наиболее известны Гарри С. Беккер и Харви Лейбенштейн) выдвинули идею о том, что поведение людей, связанное с вопросами рождаемости, следует анализировать с позиций теории принятия решений; эту теорию они развивали в русле концепции потребительского выбора, рассматривая в качестве субъекта потребления отдельно взятую семью.18 Ход их рассуждений был следующий.
Предположим, что семья рассматривает детей как разновидность потребительского блага, которое в общем случае удовлетворяет ее потребности аналогично другим экономическим благам. Намерение родителей иметь детей может быть описано в терминах кривых безразличия, при этом на графике по одной оси откладывается количество детей, а по другой - количество предметов потребления. Произвольно выбранная точка на графике говорит о некой степени удовлетворения семьи конкретным сочетанием количества детей и потребительских благ. Возможен вопрос о соответствующей "цене" на детей. Такая "цена" включала бы "дисконтированную" стоимость различных расходов, которые требуются, чтобы поставить детей на ноги, учитывая "вмененные издержки" по уходу за ребенком (нужно принять во внимание и возможный "вклад" ребенка в доход семьи). Вместе с ценами на товары и семейным бюджетом такие стоимостные оценки образуют линию бюджетных ограничений. Взаимодействие подобных внешних ограничений с кривыми безразличия, построенными на основе субъективных решений, определит тот набор детей и потребительских благ, которые наилучшим образом должен удовлетворять потребности семьи с учетом различных вкусов, цен и доходов ее членов. Если относительная "цена" детей повысится (например, потому, что "цена" воспитания возросла выше обычной средней цены потребительских благ), то оптимальный набор благ сместится по графику в сторону большего количества товаров и меньшего числа детей.
Если кто-то убежден, что товары "привлекательнее", чем дети, то повторится то же самое. Если, наконец, уровень семейного дохода увеличивается, оптимальный набор будет включать больше детей и больше товаров, хотя приращения не обязательно будут пропорциональными. Таким образом, в состоянии равновесия число детей изменяется прямо пропорционально семейному доходу и отношению цен потребительских благ к "ценам" детей и обратно пропорционально степени предпочтительности этих благ перед детьми.
Конечно, принятие родителями решения о рождении нового ребенка не выглядит таким в высшей степени рационалистическим процессом. Однако некоторые полученные выводы достаточно убедительны. Так, экономическая теория не требует от семьи доскональных расчетов, если она приобретает соответствующие блага (здесь, как правило, применима концепция потребительского выбора). Решение о приобретении благ основывается скорее на грубой оценке потребительских предпочтений при условии многих ограничений модели, строго описанной в формальной теории. Важно, что, если ограничения модели или предпочтения потребителя изменятся, изменится и его поведение, причем в направлении, предсказанном теорией. Следовательно, в ожидании повышения цен на некоторые блага типичная семья стремится заменить их другими благами. Если же доход семьи увеличится, она будет покупать охотнее. Хотя в жизни расчетов никто не производит (реагируют скорее автоматически, чем осознанно), поведение потребителя часто изменяется таким образом, что предпочтения согласуются с ограничениями, рассмотренными в теории. Далее, рассматривая рождаемость, можно сказать, что дети, как и другие блага,- источник удовлетворения потребностей. Действительно, если выясняется, что одна семья отличается от другой жаждой приобретения конкретного блага (например, стремлением к поездке в заграничное путешествие), то можно обнаружить и различные градации потребности или склонности к увеличению семьи. Тем более что дети, подобно обычным благам, не бесплатны, и большинство родителей, как показывают обследования, это прекрасно сознают. От расходов на медицинскую помощь женщине по беременности до оплаты обучения ребенка в колледже воспитанию его сопутствует длинная череда затрат, которые болезненно воспринимаются рядовой семьей. Наконец, как разнообразные товары конкурируют между собой в борьбе за доллар семейного дохода, так и дети конкурируют с различными благами. Рождение нового ребенка в данном году может означать отказ семьи от приобретения новой машины или от долгожданного месяца отдыха на побережье. Потребности, цены, доходы - все это влияет на стремление людей иметь ребенка. А если это так, то есть доля истины в том, что родители, решая, иметь или не иметь ребенка, соизмеряют свои желания и возможности (пусть большей частью бессознательно), причем происходит это таким образом, как описывается в экономической теории предпочтения потребительских благ.
При традиционном планировании рождаемости имеется в виду только факт рождения ребенка, тогда как потребительские наборы, представленные кривыми безразличия, учитывают выживших детей, а это число меньше, чем хотели бы родители. Поэтому в ходе анализа в качестве ограничивающего фактора необходимо учитывать факт младенческой и детской смертности. Для семьи, стремящейся иметь определенное число детей, необходимое количество новорожденных должно быть тем больше, чем выше уровень детской смертности в данном обществе. Действительно, можно допустить, что в прошлом во многих странах уровень младенческой и детской смертности был столь высоким, что родителей не столько волновали "лишние" дети, сколько то, смогут ли они иметь желаемое число детей. В такой ситуации наблюдаемая рождаемость не зависит от экономических мотивов семьи, а определяется ее "естественной плодовитостью", т. е. способностью людей к воспроизводству в условиях, когда рождаемость ничем не сдерживается .19
Наконец, касаясь существа проблемы, отметим, что наиболее важный ее аспект связан с применением теории потребительского выбора к принятию семьей решений о расширении; тем самым вопросы, связанные с рождаемостью, входят в русло ключевых направлений экономических исследований. Поэтому есть основания верить, что со временем вопросы народонаселения вновь займут важное место в качестве объекта гипотез, изучения и интереса экономистов.
Пенсильванский университет
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 J e v о n s W. S t. The Theory of Political Economy, 5th ed. (reprint ed.). New York, Augustus M. Kelley, 1965, p. 266.
2 Цит. по: The Determinants and Consequences of Population Change, 2 vols. New York, United Nations, 1973, vol. 1, p. 39a.
3 M и л л ь Д ж. С. Основы политической экономии, т. III, с. 43. M., Прогресс, 1981.
4 Там же, с. 76.
5 U.S. Department of Commerce, Bureau of the Census. Statistical Abstract of the United States, 1974, 95th ed. Washington, D.C., Government Printing Office, 1974, p. 614, Table 1039.
6 Marshall A. Principles of Economics. An Introductory Volume, 8th ed. London, Macmillan & Co., 1920.
7 Цит. по: Determinants and Consequences of Population Change, vol. 1, p. 38b.
8 Единственным заметным исключением на фоне всеобщего равнодушия к феномену послевоенного "всплеска" рождаемости стала работа: D a v i s J. S. The Population Upsurge in the United States. War-Peace Pamphlet N 12. Stanford, Calif., Stanford University Press, 1949. Саймон Кузнец выдвинул идею о том, что динамика населения в США подчиняется определенной закономерности. Эту тенденцию, получившую впоследствии название "цикла Кузнеца", можно наблюдать при рассмотрении больших временных периодов. См.: Kuznets S. Long Swings in the Growth of Population and Related Economic Variables.- Proceedings of the American Philosophical Society 102 (February 1958), p. 25-52. Этот подход был разобран в работе: Easterlin R. A. The American Baby Boom in Historical Perspective. National Bureau of Economic Research Occasional Paper 79. New York, National Bureau of Economic Research, 1962.
9 Coal e A. J., Hoover E. M. Population Growth and Economic Development in Low-Income Countries. Princeton, N.Y. Princeton University Press, 1961; Spengler J. J. Economic Factors in the Development of Densely Populated Areas.- Proceedings of the American Philosophical Society 95 (February 1951), p. 20-53. Эти авторы начали после второй мировой войны изучение экономических аспектов проблемы народонаселения. Одним из предложенных ими подходов является теория так называемой "равновесной неразвитости". См.: Leibenstein H. Economic Backwardness and Economic Growth. New York, John Wiley, 1957; Nelson R. R. A Theory of the Low-Level Equilibrium Trap in Underdeveloped Economies.- American Economic Review 46 (December 1956), p. 894-908.
10 Stigler G.J. Economic Problems in Measuring Changes in Productivity.- B: Conference on Research in Income and Wealth, Output, Input, and Productivity Measurement. Studies in Income and Wealth, vol. 25. Princeton, N.Y., Princeton University Press, 1961, p. 61.
11 С 1 a r k С. The First Stages of Economic Growth. United Nations Doc. WPC/WP/347; Hirshman A.O. The Strategy of Economic Development. New Haven, Conn., Yale University Press, 1958, p. 176, 182; Boserup E. The Conditions of Agricultural Growth: The Economics of Agrarian Change Under Population Pressure. Chicago, Aldine, 1965.
12 Duesenberry J.S. Income, Saving, and the Theory of Consumer Behavior. Cambridge, Harvard University Press, 1949; Modigliani F. Fluctuations in the Saving-Income Ratio: Problem in Economic Fluctuations.- B: Conference on Research in Income and Wealth. Studies in Income and Wealth, vol. II. New York, National Bureau of Economic Research, 1949, p. 371-443.
13 Mukherjee M.A Preliminary Study of the Growth of National Income in India, 1857-1957.- B: International Association for Research in Income and Wealth. Asian Studies in Income and Wealth. New York, Asia Publishing House, 1965, p. 71-103.
14 Bourgeois-Pichat J. Population Growth and Development.- International Conciliation 556 (January 1966), p. 15.
15 К e 11 у А. С. Population Growth, the Dependency Rate, and the Pace of Economic Development.- Population Studies 27 (November 1973), p. 405-414, и The Role of Population in Models of Economic Growth.- The American Economic Review 64 (May 1974), p. 39-44.
16 Greenwood M. J. Research on Internal Migration in the United States: A Survey.- Journal of Economic Literature 13 (June 1975), p. 397-433; Silbering N. J. The Dynamics 01 Business. New York, McGraw-Hill, 1943; Kuznets. Long Swing in the Growth of Population; Easterlin R.A. Population, Labor Force, and Long Swings in Economic Growth. National Bureau of Economic Research General Series, N 86. New York, National Bureau of Economic Research, 1968; Kelley A. C. International Migration and Economic Growth of Australia, 1865- 1935.- Journal of Economic History 25 (March 1965), p. 333-354.
17 N e w m a n P. Malaria Eradication in Guiana and Ceylon Ann Arbor, Midi., University of Michigan School of Public Health' 1965; Auster R. D., Leveson I., S а г а с h e k D. The Production of Health: An Exploratory Study.- Journal of Human Resources 4 (Fall 1969), p. 411-436; Weisbrod B.A.et a 1 Disease and Economic Development: The Impact of Parasitic Disease in St. Lucia. Madison, Wise., University of Visconsin Press, 1973. Preston S.H. The Changing Relation Between Mortality and Level of Economic Development.- Population Studies 29, N 2 p. 231-248.
18 В e с k e r G. S. An Economic Analysis of Fertility.- B: Universities - National Bureau Committee for Economic Research. Demographic and Economic Change in Developed Countries. Princeton N.Y, Princeton University Press, 1960; L e i b e n s t e i n H. Economic Backwardness and Economic Growth. New York, Jonh Wiley, 1957.
19 В современных исследованиях довольно систематически рассматривается проблема влияния обычаев и склонностей на решения родителей, связанные с деторождением. См.: Schultz Т h. W. (e d.). New Economic Approaches to Fertility.- Journal of Political Economy 81, part 2 (March/April 1973); Easterlin R.E. An Economic Framework for Fertility Analysis.- Studies in Family Planning 6 (March 1975), p. 54-63; Leibenstein H. The Economic Theory of Fertility Decline.- Quarterly Journal of Economics 89 (February 1975), p. 1-31; Lindert P. Fertility and Scarcity in America. Princeton, N.Y., Princeton University Press (forthcoming).