Философы естественного права жили в золотой век математики и физики. Захватывающие открытия в области "новой экспериментальной философии", как это тогда называлось, сопровождались огромной популярностью физики даже среди императоров и дам из высшего общества. Сначала в Италии, а затем и в других странах экспериментаторы и математики стали собираться, чтобы обсуждать полученные результаты и спорить о разных точках зрения. Эти собрания привлекли много любопытных, которые с удовольствием слушали пояснения и оказывали ученым финансовую и иную поддержку. ⁵⁶

Успехи естественных наук и мода на них не прошли незамеченными для философов естественного права. Они - по крайней мере, некоторые из них - задались вопросом, не похожи ли их инструменты анализа на те, что используются достославными физиками. Пуфендорф без всяких на то оснований утверждал, что пользуется "математическим методом". Гоббс заявил, что "гражданская философия" - термин, явно рассчитанный на ассоциацию с "натуральной философией", т. е. естественными науками, - берет начало от его труда "О гражданине" (1642) и что он, Гоббс, первым применил в этой науке метод Коперника и Галилея (под которым он, однако, понимал дедукцию из абстрактного и всеобщего "закона движения"). Эта мода, хотя и проявлялась больше на словах, имела чрезвычайно неблагоприятные последствия.

Мы уже отмечали, что позднейшие критики, в основном последователи исторической школы, осуждали метафизический и спекулятивный характер концепции естественного права. Другие авторы XIX в. обвинили концепцию естественного права в попытке заимствовать методы анализа у физики. Случилось так, что некоторые критики выдвигали оба эти обвинения одновременно, хотя они являются взаимоисключающими (не говоря уже о том, что оба совершенно необоснованны).

Таким образом, злосчастная концепция естественного права попала под перекрестный огонь и потерпела крушение.

Точнее говоря, крушение потерпел сам этот термин, в то время как идея естественного права продолжала жить.

В действительности мы даже не можем утверждать, что философы-миряне были менее религиозными, чем поздние схоласты, хотя, конечно, их религиозность принимала иные формы. Они писали богословские трактаты и подкрепляли свои аргументы цитатами из Писания. Четвертая часть "Левиафана" Гоббса озаглавлена "О царстве тьмы" и содержит главу, посвященную демонологии, хотя демоны в ней скорее являются символами, как и ангелы в третьей части.