economicus.ru
 Economicus.Ru » Галерея экономистов » Меркантилисты

Меркантилисты

Mercantilism
 
Источник: Плотников И. С. Меркантилизм
Плотников И. С.
Г Л А В А II. РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ У МЕРКАНТИЛИСТОВ. РОЛЬ МЕРКАНТИЛИЗМА И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЯ В РАЗВИТИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Предметом нашего исследования является выяснение развития экономических воззрений у меркантилистов. Этот вопрос до сих пор почти не подвергался систематическому рассмотрению. Немногие писатели, занимавшиеся меркантилизмом, либо по своим воззрениям не могли дать правильной картины значения меркантилизма, например Рошер, уже в пятидесятых годах прошлого столетия написавший "К истории английской науки о народном хозяйстве", либо же они исследовали это направление для иных целей (Янжул, "Английская свободная торговля"). Курсы по истории политической экономии, число которых довольно велико, довольствуются большей частью изложением теории торгового баланса и характеризуют меркантилизм как экономическую политику, совершенно не выясняя его классовой сущности и его значения для возникновения политической экономии. А между тем меркантилизм, и особенно эпоха его разложения, имеет огромное значение в развитии экономических идей.
Роль меркантилизма и его разложения в деле создания экономической науки Маркс указал в своем "Введении к критике политической экономии". Характеризуя метод политической экономии, Маркс пишет: "Если я таким образом начал бы с населения, то я дал бы хаотическое представление о целом и только путем более частичных определений я аналитически подошел бы ко все более и более простым понятиям; от конкретного, данного в представлении, ко все более и более тощим абстракциям, пока не достиг бы простейших определений. И тогда я должен был бы пуститься в обратный путь, пока снова не подошел бы к населению, но уже не как к хаотическому представлению о целом, а как к богатой совокупности с многочисленными определениями и отношениями. Первый путь - это тот, по которому политическая экономия исторически следовала при своем возникновении. Экономисты XVII в., например, всегда начинают с живого целого, населения, нации, государства, нескольких государств и т. д., но они всегда заканчивают тем, что путем анализа выделяют некоторые определяющие абстрактные общие отношения, как разделение труда, деньги, стоимость и т. д."
Экономисты XVII в., о которых пишет Маркс, это меркантилисты, точнее - английские меркантилисты и представители разложения меркантилизма. Их роль в истории политической экономии заключается в том, что они впервые выделили из конкретного хаотического материала действительности основные абстрактные понятия, легшие в основу позднейшей системы политической экономии. В двойственном пути познания действительности (и это характерно для всякой науки, а не только для политической экономии), от чувственно-конкретного к абстрактному и на обратном пути от абстрактного к рационально-конкретному - меркантилистам и представителям разложения принадлежит заслуга движения по первой половине пути, попытки анализа действительности, что и сделало возможным синтез, который Маркс называет правильным в научном отношении. Вот эта-то сторона экономического мышления XVII в. никогда не подвергалась систематическому исследованию.
В настоящей статье мы ограничиваемся исключительно английским меркантилизмом XVII в. и периодом его разложения. Это обширная тема и огромный материал. Достаточно припомнить, что "Алфавитный и хронологический список книг и памфлетов по торговле", составленный неутомимым собирателем английской экономической литературы Иосифом Месси (Joseph Massie) и доведенный им до 1764 г., насчитывает 2377 названий (Предисловие Jacob Н. Hollander к перепечатке главного произведения J. Massie. The natural rate of interest, 1912.) Вероятно только меньшая часть этого количества относится к XVII в., так как рост числа экономических памфлетов в Англии совершался в геометрической прогрессии, однако и составленный нами список экономических произведений XVII в. и первого десятилетия XVIII в. подходит к 500 названиям.
Не следует представлять себе этого движения теоретической мысли как самодвижение, происходившее путем логического углубления. Совершенно отчетливо можно проследить в движении идей, постепенно шедших от поверхности явлений к сущности, отражение развития экономической действительности и вытекавших из этого развития столкновений практических классовых и групповых интересов. Классовая борьба обнаруживает себя не только как движущую пружину объективного развития, но и прогресса теоретических идей.
ПРОБЛЕМА БОГАТСТВА В ПОСТАНОВКЕ МЕРКАНТИЛИЗМА
Основная проблема, поставленная меркантилизмом и образующая как бы красную нить, которая проходит через все остальные вопросы, - это есть проблема богатства. Апогей этой традиции мы находим в названии знаменитого произведения Адама Смита. Богатство выражается в изобилии драгоценных металлов в стране. "Деньги - богатство королевства", пишет Меляйнс в "England's views in the unmasking of two paradoxes" (1603). Истинное богатство - это золото и серебро. Иногда к ним присоединяют и драгоценные камни.
Некоторые наивно связывают характер богатства, присущий драгоценным металлам, с их физической природой, т. с. с их прочностью, сравнительной неизменяемостью и тому подобными свойствами, тогда как обыкновенные товары быстро портятся.
Большинство меркантилистов понимает, что драгоценные металлы - богатство в силу своей общественной функции, т. е. как деньги. Этим они отличаются от прочих товаров, которые в споем натуральном виде не способны выполнять общественной функции денег. "Money answers all things" (деньги все могут) - это изречение, приписываемое меркантилистами царю Соломону и ставшее названием произведения Вандерлинта (1734 г.), выражает характер денег, как всеобщего эквивалента, т. е. их специфически общественную сущность. Но меркантилизм не умеет связать общественной природы денег с их внешней формой, и некоторые приходят к представлению об условном характере денег, о том, что стоимость им придана общественным соглашением, в противоположность другим товарам, стоимость которых обусловлена их потребительной стоимостью.
У Рейнеля мы читаем: "В настоящее время деньги стали общепринятыми и мерилом для всех людей в торговле между собой; поэтому нация, которая имеет больше денег, сильнее и богаче".1
Меркантилисты видели в деньгах общественную вещь, по преимуществу - всеобщий эквивалент. Неумение разглядеть в деньгах товар, выполняющий общественную функцию, приводило большинство к мысли о чисто условном характере стоимости денег.
Что деньги - богатство, - этот основной принцип меркантилизма находил себе опору в двух обстоятельствах. Во-первых, это самая поверхностная, тем самым по необходимости исходная точка зрения политической экономии. Последняя, как и всякая наука, начинает свое историческое развитие с видимости (Schein), т. е. от фактов, непосредственно данных на поверхности общественной жизни, чтобы лишь значительно позже прийти к сущности. Всякий знает, если он даже ничего не знает, что деньги - богатство.
Второе, более важное, обстоятельство заключается в том, что меркантилизм родился на заре капиталистического общества, которое разлагало натурально-феодальные отношения. Власть денег, деньги как основная общественная сила, - вот что выступает на первый план. Особенно ярко потребность в деньгах, их превращение в важнейшую общественную силу, испытывает государство, например для ведения войны, для содержания армии и флота.
Эти обстоятельства и привели непосредственно к положению: деньги - богатство.
Деньги не только превращенная форма всех товаров, они также исходная точка торгового капитала, в отличие от промышленного капитала, кругооборот которого мы можем вести не только с Д, но и с П или Т. Формула Д - Т - Д в ее простейшем виде, т. е. без опосредствующего ее процесса капиталистического производства, или в еще более сжатой форме Д - Д, исторически является исходным пунктом в движении капитала. Поэтому две проблемы- процента и внешней торговли - играют важнейшую роль в меркантилизме.
ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ КАК ИСТОЧНИК БОГАТСТВА
Классическая точка зрения меркантилизма заключается в том, что источником богатства, т. е. денег, является внешняя торговля. Льюис Робертс начинает свое произведение (1641 г.) с методов обогащения государства. Он находит, что таких методов существует три: война, колонии и внешняя торговля. Первые два - ненадежны, т. е. не всегда приводят к цели. "Но третий и последний - внешняя торговля - считается самым надежным и легким!"2 Такое же рассуждение мы находим у Мана, самое название главного произведения которого выражает эту мысль: "Богатство Англии - во внешней торговле". Мы не станем приводить дальнейших примеров, так как эта мысль меркантилистов, занимающая в их теории центральное место, общеизвестна.
Источником богатства является не просто торговля, а именно, внешняя торговля, которую многие меркантилисты сознательно противопоставляют внутренней, как бесплодной с точки зрения роста богатства страны. Приведем выдержку из произведения писателя конца XVII в. Давенанта: "От того, что потребляется внутри страны, нация в общем ничуть не становится богаче; что один теряет, то другой выигрывает. Но все, что вывозится за границу, есть очевидная и верная прибыль".3 Отметим, что Давенант выражает эту мысль в терминах, соответствующих периоду, когда на первый план, как источник обогащения страны (через внешнюю торговлю), выступила мануфактура. Хотя и во внешней торговле прибыль одного - проигрыш другого, но здесь результат иной, поскольку соприкасаются представители различных стран. От того, что один выигрывает за счет другого, страна в целом становится богаче.
Меркантилисты в общем стояли на точке зрения profit upon alienation - прибыли от отчуждения (обмена неравных эквивалентов). Когда Маркс в 4-й главе первого тома "Капитала" анализирует противоречие общей формулы движения капитала Д - Т - Д и доказывает невозможность возникновения прибавочной стоимости из процесса обращения, его критика направлена прежде всего против меркантилистической вульгарной теории прибыли от отчуждения товаров.
Как мы указывали выше, внешняя торговля играет особенно важную роль в экономических теориях меркантилизма, потому чтo она рассматривается как единственный источник накопления , богатства. В этой извращенной форме отразился тот факт, что внешняя торговля была наиболее ранним проявлением капиталистического накопления.
РОСТОВЩИЧЕСКИЙ КАПИТАЛ
Быть может, еще более ранней формой был ростовщический капитал, но он занимает особое место. Ведь ростовщический капитал, по указанию Маркса, носит не столько конструктивный, сколько разрушительный "характер. Сам по себе, если нет благо-, приятных условий для развития новых, более прогрессивных форм хозяйства, он создает вокруг себя пустыню в экономическом смысле слова. Припомним его роль в античном мире. Он в этом случае, как свинья в басне Крылова, подрывает свою собственную базу, т. е. те отсталые формы хозяйства, на основе которых он Живет и с уничтожением которых он сам погибает. При этом возможны два исхода: либо ростовщический капитал уступает место новым, прогрессивным формам промышленного и торгового капитала, либо мы имеем переход к низшим формам натурального хозяйства. Последнее было в значительной части стран греко-римского мира классической древности.
В Англии XVI в. ростовщический капитал играет довольно значительную роль в связи с развитием товарно-денежного хозяйства. Об этом дают представление специальные памфлеты против ростовщичества, в изобилии появившиеся в конце XVI и начале XVII вв. Большинство этих памфлетов написано попами, вращающимися в кругу канонических законов против ростовщичества (Сhагlеs Davenant. An essay on the East-India trade, 1697), но можно указать на такой памфлет, как Вильсона "Рассуждение о ростовщичестве" (1572 г.), автор которого был светским и довольно видным в политическом отношении лицом. В прекрасном предисловии к современному изданию этой книги английский экономист Тони (Tawney) сводит корни ростовщичества к четырем основным группам: ростовщические займы мелкому крестьянину и ремесленнику, предоставление ссуды жившему не по средствам дворянину-землевладельцу, финансирование капиталистической промышленности и торговли, валютное обращение. Первые два типа ростовщичества приводили к ускоренному разрушению феодальных отношений, расчищая почву для развивавшегося капитализма в промышленности и торговле. Поповские жалобы на ростовщичество были бессильным протестом отмиравших классов (преимущественно дворянства) против процесса, вырывавшего почву у них из-под ног. Автор трактата о ростовщичестве от 1611 г. поп Фентон пишет, быть может преувеличивая: "Город и деревня не только запятнаны грехом, но он настолько сплелся с каждым занятием и видом торговли, что структура и течение торговли должны быть изменены, раньше чем можно его уничтожить"4 Однако ростовщический капитал, поскольку он проникал в торговлю и промышленность, свидетельствовал о развитии капиталистических предприятий, в первую очередь, конечно, торговых, определивших прогрессивное движение английского хозяйства.
ЗНАЧЕНИЕ ДЕНЕГ, КАК ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ТОРГОВОГО КАПИТАЛА
Значение денег меркантилистами расценивается главным образом с точки зрения формулы Д - Т - Д, т. е. как обращение торгового капитала. Именно это значение денег подчеркивает Мен своим утверждением, что деньги важны не сами по себе: "Я заявляю, что деньгами нужно пользоваться, чтобы расширить нашу торговлю, привозить в нашу страну больше иностранных товаров, чем мы делали до сих пор, для того чтобы перепродавать их в другие страны и этим путем заработать значительные суммы"5
Деньги, следовательно, важны не сами по себе, а как капитал. Но функционирование денег, как капитала, противоречит их накоплению в виде застывшего сокровища. Меркантилисты приходят таким образом к выводу, который противоречит их исходному основному положению: деньги - богатство.
Деньги, которые копят вместо того, чтобы пустить их в обращение, неизбежно уменьшаются. "Если денежный фонд, на который ведется народом торговля, постоянно увеличивается (предполагая, что люди не копят денег, как сокровище), то необходимо следует, что эти деньги, постоянно отталкиваемые... (словно плотиной), постепенно притянут к себе такое количество товаров .., что их богатство во всяких вещах значительно превзойдет страны, но это возможно лишь при условии, что деньги можно свободно вывозить для купли товаров там, где это выгодно.
Меркантилизм выступает против системы складочных мест, кодекса об истрачении, наконец против попытки государства регулировать валютный курс. В этом смысл полемики начала XVII в. между Миссельденом (Misselden), выражающим меркантилистическую точку зрения, и Мэляйнсом (Malynes), который является еще сторонником системы денежного баланса. Это - борьба крупного торгового капитала против средневековой торговли.
Внешне дело, действительно, обстоит как будто так, что система денежного и система торгового баланса стремятся к одной и той же цели, к увеличению массы драгоценных металлов в стране, но видят путь к этому в различных средствах. Система денежного баланса стремится достигнуть этого путем непосредственного регулирования движения денег. Система торгового баланса стремится достигнуть того же путем регулирования движения товаров, их ввоза и вывоза.
Однако деньги для системы торгового баланса - это не просто деньги, а денежный капитал. Сохранение принципа системы денежного баланса меркантилизмом, а именно, что драгоценные металлы являются единственным богатством страны, предполагает совершенно иное содержание, выражает иные классовые интересы. В системе торгового баланса (или, что с нашей точки зрения- то же, - в меркантилизме) этот принцип становится выражением интересов торговых монополий, крупного торгового капитала.
Сохранение меркантилизмом основного принципа системы денежного баланса, стремление к возможно большему накоплению драгоценных металлов в стране, как богатства par excellence (no преимуществу), представляет собой своеобразный компромисс между фискальной политикой полуфеодального государства, заинтересованного в росте своих денежных средств (с развитием товарного хозяйства), и интересами торгового капитала. Если политика денежного баланса представляла в наиболее чистом виде фискальные интересы этого государства, то в системе торгового баланса делается попытка примирить интересы фиска и интересы крупных торговых монополий. С одной стороны, целью торговли ставится увеличение денежного богатства страны, с другой - условием достижения этого объявляется разрешение вывоза денег из страны компаниями для торговых целей. Вместе с тем торговые компании используют фискальную цель государства для того, чтобы доказать выгодность для него ведения торговли монополиями, а не частными лицами. Тем самым принцип активного баланса превращается в оружие, направленное, с одной стороны, против преследующей чисто фискальные цели политики денежного баланса, а с другой стороны - против стремления частных купцов принять активное участие в выгодной внешней торговле и подорвать тем самым систему торговых монополий. Если государство заинтересовано в увеличении массы драгоценных металлов в стране, то оно должно подчинить внешнюю торговлю регламентации. Интересы государства и интересы частного торговца не всегда совпадают. Последний всегда выигрывает, так как, не получая барыша, он не стал бы и вести соответствующей торговли. Но выгодная для него данная отрасль торговли может быть невыгодной для государства. Так, например, торговля французским вином разоряет Англию, граждане которой расплачиваются полноценными деньгами за вино. Но купцы, ведущие эту торговлю, на ней получают такую же прибыль, как и от всякой другой торговли. Государство не может поэтому полагаться на свободный выбор купцом сферы деятельности, а должно подчинить торговлю своей регламентации. Легче всего это сделать путем предоставления права торговли торговым монополиям, деятельность которых легче можно контролировать. У упомянутого нами выше Уилера мы находим доводы в защиту монополии странствующих купцов. Он утверждает, что при свободной торговле сукном Англия вдвойне потеряет. Конкуренция английских торговцев сукном между собой заставит их дешевле продавать его за границей, и та же конкуренция поднимет цены на ввозимые в Англию иностранные товары. И то и другое значительно уменьшит актив торгового баланса и невыгодно для Англии. Так принцип, лежащий в основе меркантилизма, превращается в обоснование монопольной торговли и выражает интересы торговых монополий.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ТОМАСА МАНА
Выяснив экономическую основу меркантилистических воззрений на роль денег и показав, почему именно внешняя торговля заняла центральное место в теории, перейдем к изложению взглядов самих меркантилистов. Одной из наиболее замечательных и самой ранней работой, в которой мы находим систематическое изложение теории торгового баланса, является памфлет Томаса Мана от 1621 г. "Рассуждение о торговле Англии с Ост-Индией". Ман напоминает изречение Катона: Patrem familias opportet esse vendacem non emacem.6 Это изречение на разные лады повторяется всеми меркантилистами. Почему же это так? - спрашивает Ман, и приводит следующее сравнение. Допустим, что владелец имения хочет разбогатеть. Как он должен поступать? Ман предполагает, что помещик находится в торговых связях с внешним миром, иначе, с его точки зрения, он не может ни разбогатеть, ни разориться. Если владелец имения живет выше своих средств, иными словами - проживает большую сумму денег, чем выручает в обмен на свои продукты, то он в конце концов разоряется. Когда Ман предполагает, что его помещик проживает большую сумму денег, он не имеет в виду обязательно того, что эти деньги тратятся непроизводительно, т. е. на личное потребление. Достаточно того, что вообще на покупки тратится больше .... Поттер только развивает образную аналогию, - которую проводит Мен между вывозом денег из государства в целях торговли и бросанием семян в землю при посеве.
Мы видим, как постепенно деньги из самоцели, из внутреннего существа торговли, как формы накопления сокровищ, превращаются в несущественный момент, играющий подчиненную роль в фазе процесса движения и метаморфоза стоимости, превращающего их в капитал. Но так как психология торгового капиталиста видит источник чудодейственной способности денег к самовозрастанию во внешней торговле, а не в производстве, он считает деньги богатством лишь как орудие внешней торговли. Поскольку деньги рассматриваются не изолированно а в их кругообороте, как капитал, естественно является следующая мысль: деньги привлекают товары, но последние в свою очередь снова привлекают деньги. В движении, приводящем к прибыли, последнюю дает только движение, важны не столько деньги сами по себе ("деньги остаются неизменными и не приносят никакой прибыли", пишет Ман), сколько товары, являющиеся объектом торговли и действительным источником прибыли. Отсюда следующее рассуждение Папильона: "Это большая; хотя и очень распространенная ошибка - воображать, что обилие или недостаток денег - причина обширной или слабой торговли. Не столько деньги воздействуют на торговлю, сколько последняя открывает находящиеся в скрытом состоянии деньги".7 Многие меркантилисты ссылаются на Испанию, как на пример того, что деньги, достающиеся стране не в результате торговли, не приводят к ее обогащению, а скорее к прямо противоположным результатам - разорению, поскольку превращают такую страну в покупательницу иностранных товаров. Таким образом богатства новооткрытых стран (Индия, Америка) перешли от Испании к Англии, Голландии и Франции.
БОРЬБА МЕРКАНТИЛИЗМА С ТЕОРИЕЙ ДЕНЕЖНОГО БАЛАНСА
Чтобы понять особенности меркантилизма, необходимо иметь в виду, что он возникает в процессе борьбы торгового капитала против так называемой политики денежного баланса. В противоположность последней его называют поэтому иногда политикой торгового баланса. Общим в системах денежного и торгового баланса является представление о деньгах, как единственном богатстве страны. На этом основании рассматривают иногда систему денежного баланса как ранний меркантилизм, а систему торгового баланса - как меркантилизм в собственном смысле слова. Так, Янжул пишет: "Для достижения этих целей установилась очень сложная система торговой политики, которую можно лучше всего назвать системой денежного баланса, так как деятельность государства и его контроль прямыми и незатейливыми способами направлялись к получению денежного перевеса в свою пользу при каждой торговой операции англичанина с иностранцем. Поэтому вывоз денег за границу был абсолютно воспрещен.
"Эта система, которая отличается от позднейшего торгового баланса только иными средствами для одной и той же цели, преследовала ее двумя способами: одни меры были направлены к усилению ввоза монеты, а другие - к предупреждению ее удаления из страны" (Янжул, "Английская свободная торговля", т.1, стр. 5).
Мы считаем, однако, что системы денежного и торгового баланса нельзя подводить под одно общее видовое понятие меркантилизма. Во-первых, их возникновение относится к различным эпохам и соответственно этому отражает различные ступени экономического развития. Во-вторых, система торгового баланса,, как мы уже выше сказали, рождается в процессе борьбы, как антагонист системы денежного баланса, тем самым свидетельствуя о том, что обе системы представляют различные классовые интересы. Это было ясно для самих меркантилистов в собственном смысле слова. Исторически система денежного баланса складывается в Англии уже к концу XIV в. В царствование Ричарда II (1377- 1405 гг.) складывается законодательство, цель которого заключается в том, чтобы сначала привлечь как можно более монеты из-за границы, затем употребить все усилия, чтобы удержать ее в стране и помешать снова исчезнуть. Практическими средствами для этой цели были: система складочных мест, законы об истрачении (обо всем этом речь шла в начале), учреждение монетного двора и должности королевских менял.
Вывоз денег частными лицами был абсолютно запрещен. Высшего развития эта политика достигла в Испании, где за вывоз золота и серебра закон карал смертью. Такая политика преследовала чисто фискальные цели и была мыслима лишь до тех пор, пока внешняя торговля не выходила из рамок средневековой гильдейской структуры, из рамок меновой торговли.
Система денежного баланса совместима, следовательно, лишь со средневековым строем торговли, со средневековыми торговыми гильдиями. Напротив, в системе торгового баланса выступает, на сцену более высокая форма торгового капитала. Целью его деятельности является нажива, самовозрастание капитала. Оно происходит на основе внешней торговли по причинам, которые мы выяснили раньше. Необходимым условием для этого является постоянно расширяющаяся торговля, вывоз денежного капитала для купли товаров в одной стране и продажи их по выгодной цене в другой. Томас Ман, секретарь Ост-Индской торговой компании, доказывает в своем памфлете от 1621 г. "A discourse of trade from England to East-India", что вывоз денег должен быть разрешен компании, так как, применяя их для закупки индийских товаров, компания в конечном счете возвращает стране больше денег, чем их вывезла. Смысл денег не в том, чтобы накоплять их как сокровшце, а в том, чтобы с их помощью увеличивать денежное богатство денег, чем выручается от продажи продуктов собственного имения. Если же собственник хочет разбогатеть, он должен, напротив, выручать больше, чем тратит, чего он может достигнуть путем максимального сокращения своего потребления. Излишек денег, который приобретается таким образом, является показателем обогащения нашего помещика. Пока он поступает таким образом, он богатеет и состояние его растет.
Проанализируем рассуждение Мана. Богатство заключается в деньгах. Оно получается в результате торговли, причем она должна давать активный баланс. Пример с помещиком взят Маном из жизни, при этом для английских помещиков из дворян XVII в. баланс часто оказывался пассивным и они разорялись. Хозяйство, которое имеет в виду Мен, является уже в значительной степени товарным и имеет главной своей задачей не производство продуктов для собственного потребления, а производство продуктов, предназначенных для обмена, и накопление. С другой стороны, под образом помещика Ман представляет интересы и точку зрения торгового капиталиста. Изложив свой пример, Мен делает тот вывод, что и государство должно поступать таким же образом, как индивидуальное лицо, если желает разбогатеть. Оно должно стремиться к тому, чтобы его граждане как можно больше товаров вывозили за границу и как можно меньше сами покупали иностранных товаров. Избыток вывоза над ввозом по стоимости должен быть покрыт наличными деньгами и образует активный торговый баланс нации, в результате которого увеличивается ее богатство.
Мы уже выяснили выше значение, которое приобрели деньги для государства с развитием товарно-денежного хозяйства. Когда деньги начали становиться крупной общественной силой, государство стало обращать больше внимания на увеличение своих денежных доходов. Так как эти доходы, зависели в свою очередь от высоты денежных доходов граждан государства, проблемы экономической политики стали играть важную роль и интересовать в немалой степени правительство. Об этом свидетельствует наличие правительственных советников по делам торговли и финансов при короле, которых мы встречаем уже с середины XVI в. Напомним о роли финансового советника Грешема при Елизавете, участие Коттона, Меляйнса, Поттера, Робинсона и других в специальных правительственных совещаниях по вопросам экономической политики и финансов. Конечно, это не было еще систематическим представительством торговой буржуазии в правительстве, вследствие чего мы почти с начала XVII в. встречаем у всех меркантилистов требование организации постоянного торгово-промышленного совета при правительстве (Council of trade), но все же нельзя сказать, что правительство не считалось с интересами и мнениями наиболее крупных торговцев, впрочем не столько в их интересах, сколько в своих собственных финансовых выгодах.
Это приводит нас к постановке вопроса о классовой природе английского государства конца 16 и 17 вв. Великая английская революция, начавшаяся во второй четверти XVII в., представляла собой форму, в которой протекала буржуазная революция в Англии. Монархия Стюартов, уничтоженная английской революцией, представляла собой своеобразную английскую форму абсолютной монархии, форму, которая получила общее распространение в других европейских государствах в эту эпоху, напр. во Франции со времени Генриха IV. Своеобразие английской формы этого государства заключалось в том, что здесь роль парламента (палаты общин) была гораздо более значительной и систематической, чем роль генеральных штатов во Франции, и это мешало укреплению абсолютной монархии. Английским королям приходилось не раз отступать перед сопротивлением палаты общин. Примером этого может служить вынужденный сопротивлением парламента отказ королевы Елизаветы от бесконтрольной раздачи промышленных и торговых монополий. Тем не менее общее направление развития государственной власти в Англии шло в сторону укрепления абсолютной монархии, которая достигла своего апогея при Стюартах (Карле I и Карле II).
Абсолютная монархия в европейских государствах сложилась на основе известного и временного равновесия сил между феодализмом и развивавшимся буржуазным хозяйством. В борьбе против политического значения феодалов королевская власть опиралась на развивавшуюся буржуазию, точкой опоры которой были городские коммуны (как их называли во Франции), растущие в своем политическом и экономическом значении города.
С другой стороны, буржуазия не была еще достаточно сильна, чтобы одержать верх в своей борьбе с феодалами и установить соответствующий ее интересам политический строй, как это произошло позже, в эпоху буржуазных революций.
Таким образом на основе более или менее длительного равновесия сил между феодалами и буржуазией, экономическим базисом которого было разложение феодального хозяйства и развитие товарно-капиталистического хозяйства, укрепляется абсолютная монархия.
Последняя, однако, остается по своей классовой природе феодальным государством, выражавшим интересы феодального землевладения. Борьба развивавшейся абсолютной монархии с феодалами преследовала лишь одну цель: сломить политическую самостоятельность и государственный суверенитет феодалов на своих вотчинах - явления, характерные для типичного средневекового феодализма. Абсолютная монархия отнюдь не ставила себе целью сломить экономический базис феодального землевладения, а стремилась лишь превратить феодалов в служилое, подчиненное королевской власти, сословие. Эта задача и была осуществлена укреплением абсолютной монархии.
Разложение феодализма и развитие товарно-капиталистического хозяйства содействовало укреплению королевской власти теми изменениями, которые они вносили в экономический строй военную силу монархии и сломило значение средневековых феодальных дружин. "Введение огнестрельного оружия внесло коренные изменения не только в военное дело, но и в политические отношения господства и подчинения. Для того чтобы иметь порох и огнестрельное оружие, необходимы были индустрия и деньги; тем и другим располагают горожане. Поэтому огнестрельное оружие было с самого начала орудием городов и опиравшейся на них монархической власти в борьбе против феодального дворянства. Прежде неприступные стены дворянских бургов падали под ядрами пушек горожан, а пули бюргерских винтовок пробивали рыцарскую броню. Вместе с облаченной в рыцарские доспехи кавалерией дворянства рухнуло также и дворянское владычество" (Энгельс, "Анти-Дюринг", стр. 223-224).
Весь этот ход развития Энгельс резюмирует следующим образом: "Борьба буржуазии против феодального дворянства - это борьба города против деревни, промышленности против землевладения, денежного хозяйства против натурального, а решающим оружием бюргеров в этой борьбе была их экономическая мощь, постоянно возраставшая благодаря развитию сперва ремесленной промышленности, перешедшей потом в мануфактуру, в распространение торговли. Во время всей этой борьбы политическая "власть была на стороне дворянства, за исключением одного периода, когда корона пользовалась бюргерством как орудием против дворянства, с целью держать оба сословия во взаимном равновесии, но с того момента, как политически все еще бессильная буржуазия, благодаря своему возрастающему экономическому могуществу, начала становиться опасной силой, - королевская власть вновь заключила союз с дворянством, вызвав этим сначала в Англии, а потом во Франции буржуазную революцию" ("Анти-Дюринг", стр.219-220).
Мы выяснили тем самым характер взаимоотношений королевской власти и буржуазии в Англии. Политика денежного баланса выступает как чисто фискальная политика, направленная к выгоде государственной власти. Политика торгового баланса, или меркантилизм, - как компромисс между королевской властью и торговыми монополиями, в котором на первом плане стоят интересы государства, но делается известная уступка развивающейся капиталистической торговле.
РАЗВИТИЕ АНГЛИЙСКОЙ ТОРГОВЛИ
Мы можем проследить по литературе XVI и XVII вв. основные этапы развития английской торговли. Начало поворота в сторону активного участия англичан во внешней торговле нужно отнести к тридцатым годам XVI п., по сообщению Клемента Армстронга. Это подтверждается также Джоном Гельсрм, или его издателем Вильямом Стаффордом (1547 или 1581 г.) у позднейших писателей XVII в. именно эпоха Елизаветы рассматривается как тот период английской истории, когда было положено начало блестящего расцвета торговли и промышленности XVII в., который выдвинул Англию на первое место среди европейских держав. В первой половине XVII в. примером для Англии в отношении промышленности и торговли все английские писатели приводят Голландию, начиная с Рэли, Дигса, Тобиаса, Кеймора и др. Даже Вильям Темпль в опубликованной им в 1672 г. работе и Вильям Петти в своих сочинениях все еще ставят Голландию в пример Англии, но уже на первое место выдвигается во второй половине XVI в. конкуренция Франции. Фортрей в 1663 г. сигнализирует об опасности англо-французской торговли, вследствие ее огромного пассива для Англии. Конец XVII в. ознаменован рядом войн с Францией, продиктованных как торговым соперничеством, так и борьбой против политической гегемонии Людовика XIV в Европе.
Вернемся однако к концу XVI в. В самой Англии правительство содействовало развитию суконной промышленности, принимало эмигрантов из Фландрии, бежавших от религиозных преследований со стороны Маргариты Пармской и герцога Альбы. Уже при Генрихе VII были заложены основы суконной промышленности в Англии, при Елизавете вывоз шерсти был окончательно запрещен законом, хотя борьба с контрабандным вывозом продолжается еще целых два столетия, порождая большую памфлетную литературу.
Развивавшаяся торговля встала в противоречие с политикой денежного баланса и привела к формулировке теории торгового баланса.
Мы отметили значительное развитие уже к концу XVI столетия торговли сукном, с которой связаны были существование и расцвет Компании Странствующих Купцов. Во второй половине и конце XVI в. широко развивается английская внешняя торговля, представленная компаниями Левантийской, Московской, Эстляндской и, наконец, с 1600 г. Ост-Индской. Прямое запрещение вывоза денег становится непереносимым тормозом для внешней торговли. Новая теория торгового баланса считает, что правительство должно прекратить политику непрестанного регулирования вывоза золота и серебра. Иногда такой вывоз только выгоден стране, если он ведет в окончательном итоге к активному балансу. В XVII в. эта точка зрения вообще господствует в теории, если не всегда на практике. Конечно, и в памфлетах мы встречаемся иногда с рецидивом устарелых воззрений о необходимости запрещения вывоза золота и серебра, например у Милльса, Меляйнса, Томаса Вайолета.
Экономическая политика правительства в течение всего XVII в. требовала, чтобы вывоз драгоценных металлов производился каждый раз лишь с особого разрешения государственной власти, причем в принципе он мог происходить только за счет ввозимой иностранной монеты. Так, Ост-Индская компания могла вывозить только испанские серебряные реалы, полученные ею от продажи плавка их в слитки с целью вывоза рассматривались как государственное преступление. Нет ничего удивительного в том, что одним из первых защитников свободного вывоза драгоценных металлов в торговых целях был Томас Мен. Он выражал своей позицией интересы Ост-Индской компании, торговля которой основывалась на большом по тому времени вывозе драгоценных металлов, особенно серебра. Не случайно Мен сравнивает купца, вывозящего драгоценные металлы (деньги), с хлебопашцем, бросающим семена в землю для посева. Мен, однако вовсе не противник законодательного регулирования внешней торговли. Почти ни один из меркантилистов не объявлял себя безусловным сторонником внешней торговли quand-meme, независимо от ее результатов. Все стояли только за такую внешнюю торговлю, которая дает непосредственно или в окончательном итоге активный баланс.
Развитие меркантилистических воззрений на регулирование внешней торговли отражает ход развития экономической жизни от эпохи торгового капитала до расцвета капиталистической промышленности и превращения Англии после промышленного переворота XVIII в. в капиталистическую мастерскую мира.
В общем и целом верно, когда считают классическую политическую экономию представительницей лозунга laissez faire, laissez passer, т. е. полной свободы экономической деятельности, в чем бы она ни проявлялась, и противопоставляют ее меркантилистической политике регулирования торговли и покровительственных тарифов. Но уже при меркантилизме можно видеть, как постепенно распространяется новое воззрение о необходимости большей или меньшей свободы торговли. Хотя мы находим даже в заголовках меркантилистических памфлетов выражение "свободная торговля",8 а в их содержании - требование свободной торговли, но в начале XVII в. это выражение имеет иной смысл, чем впоследствии, и является преимущественно отражением борьбы против монополии торговых компаний. Того смысла, который это выражение имеет у классиков (невмешательство государства в экономическую деятельность частных лиц, отмена покровительственных пошлин), мы у меркантилистов почти не находим. Впрочем, проблема развития идеи свободной торговли может быть предметом самостоятельного исследования, которое отчасти выполнено в известной работе Янжула.
РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ГОСУДАРСТВОМ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ
Представления Мана о торговом балансе и связанные с ними мысли об экономической политике основаны на том положении, что интересы государства и интересы купца не всегда совпадают. Прибыль торговца может означать убыток для государства. Так, например, когда торговец ввозит предметы роскоши, он может получать большие барыши, государство же терпит убыток, поскольку оно расплачивается за них золотом и серебром. После появления памфлета Фортрея9 обвиняли в таком вредном для Англии действии французскую торговлю, пассив от которой Фортрей определял в 2 млн. фунтов стерлингов в год - колоссальные по тому времени деньги. Раз внешняя торговля сама по себе, в своем естественном течении, не обязательно приносит выгоду государству, возникает необходимость ее регулирования, поощрения выгодных видов внешней торговли, стеснения или даже запрещения невыгодных. Многие меркантилисты, особенно позднейшие (конец XVII - первая половина XVIII в.), детально исследовали разные направления внешней торговли с точки зрения выгоды или невыгоды их торгового баланса.10 Безусловно выгодными считались: левантийская, эстляндская, - московская, норвежская торговля, торговля с Испанией и Португалией, Африкой и Вест-Индией, сомнительной представлялась ост-индская торговля, бывшая постоянно предметом памфлетных дискуссий. Наконец, определенно невыгодной считалась, как мы указали выше, торговля с Францией.
Мы выяснили, почему меркантилисты были сторонниками активного торгового баланса. В этом отражалась точка зрения торгового капитала, стремящегося к накоплению. Какие же причины приводили меркантилистов к мысли о необходимости регулирования торговли? Ведь в отдельных случаях такое направление экономической политики несомненно сталкивалось с интересами довольно влиятельных торговых групп. Это заставляет нас поставить вопрос: чьи интересы находили отражение в практике законодательного регулирования торговли, которая характерна для эпохи меркантилизма? Мы уже указывали, что высокая оценка денег, как исключительной формы богатства, была Связана с их ролью торгового капитала. Помимо этого мы знаем их значение для государства, которое всеми мерами поощряло прилив драгоценных металлов в страну и стесняло отлив их из страны. Уже в XVI в. мы находим целую систему соответствующих экономических мероприятий, вплоть до попыток монополизировать в руках государства exchange (торговлю валютой).
Напомним роль Грешема при Елизавете (середина XVI в.). Запоздалые отголоски этих попыток регулирования курса валюты, ограничить вывоз драгоценных металлов, нашли свое отражение у Милльса и в полемике Миссельдена и Меляйнса. В вопросе об активном денежном балансе меркантилисты таким образом как бы продолжают традиции прошлого века, стоявшего на позиции денежного баланса, вернее - перерабатывают ее в соответствии с интересами торгового капитала.
Каковы же были эти специфические интересы? Мы укажем на три основных момента, игравших, по нашему мнению, самую главную роль. С самого начала XVII в. мы встречаемся с борьбой между ранними сторонниками "свободной торговли" в вышеуказанном смысле и их противниками, высказывающимися за регулирование и ограничение доступа к внешней торговле.
Сторонники свободной торговли имели сильную правовую опору в том, что монополия противоречит "равенству прав свободно рожденных англичан". Во внутренней экономической жизни уже Елизавета была вынуждена уступить требованиям парламента и отказаться от всех торгово-промысловых монополий, утвержденных ею за отдельными лицами и группами лиц. С тех пор установилось правило, что законной силой обладают лишь те привилегии, которые подтверждены актом парламента. Торговые же привилегии, данные властью одного короля, незаконны. Отметим, что при Елизавете и частично при Стюартах, особенно при Иакове I, была широко распространена система монопольного предоставления отдельным лицам и группам лиц права производства и торговли различными продуктами широкого потребления (мыло, вино, окраска сукна, селитра). Эти привилегии оправдывались стремлением к насаждению и поощрению новых производств,. на деле же Стюарты ими пользовались для финансовых целей или для награждения фаворитов. Это обстоятельство играло не последнюю роль в возраставшем раздражении буржуазии против Стюартов, приведшем к революции. Ост-Индркой компании, несмотря на ее богатство и могущество, в течение всего XVII в. не удалось добиться парламентской хартии, признававшей за ней право исключительной торговли с Ост-Индией. Практика исключительных привилегий под разными соусами широко применялась до английской революции, соблазняя королей проистекавшими из нее доходами, независимыми от постановлений парламента.
Одним из важнейших доводов участников торговых компаний, особенно паевых товариществ, joynt-stock companies, в пользу компаний был довод о несоответствии интересам Англии свободной, неупорядоченной торговли (interlopers's trade). Представители Ост-Индской компании подчеркивают в некоторых случаях, что они к невыгоде для себя часто вывозят сукно из Англии на большую сумму и тем поддерживают основной отечественный промысел (staple trade). К числу своих заслуг компании относят также постройку кораблей для заморского плавания, могущих быть использованными государством в случае войны, ввоз промышленного сырья и предметов военного снаряжения. Все эти положительные черты могут осуществляться будто бы только компаниями, которые сознательно исходят в своей деятельности из интересов государства и умеют, поскольку это нужно, приносить им в жертву собственные интересы, не так, как при анархической торговле индивидуального купца, который, конечно, в первую очередь заботится о себе. Именно таков объективный смысл рассуждении о возможном противоречии между интересами индивидуального купца и государства.
Сторонники свободной торговли примыкают к тому же кругу идей, но только доказывают, что свободная торговля была бы гораздо выгоднее для торгового баланса Англии. Напомним еще раз, в каком смысле мы употребляем здесь термин "свободная торговля" в соответствии ее взглядами XVIIВ. Она противопоставляется ограниченной торговле, участие в которой предоставляется монопольно только членам торговых компаний, делившихся на регламентированные компании и паевые товарищества. Индивидуальные купцы (interlopers), стоявшие вне компаний, обвиняли одинаково и те и другие в монопольном характере. Сами же участники их оправдывали ту форму, к которой они принадлежали, и приписывали монопольную сущность другой форме. Участники регламентированных компаний (например Левантийской) заявляли, что в них может принимать участие каждый английский купец, уплачивая лишь небольшой вступительный взнос (5 фунтов стерлингов в Компании Странствующих Купцов) и сверх того периодические взносы для обслуживания организации. Защитники Компании Странствующих Купцов, оправдываясь от обвинения в монополии, указывали, что она включает свыше 3000 членов. Противники же ее говорили, что фактически вся власть в руках нескольких человек, которым принадлежат все выгоды от организации. Причину этого монопольного использования привилегии компании мы видим в том, что внешняя торговля требовала крупных капиталов и тем фактически ограничивала число участников. Она препятствовала свободной конкуренции между отечественными и иностранными купцами действовать повышательно на цены национальной продукции и понижательно на цены иностранных ввозных товаров. Монопольному характеру регламентированных компаний участники паевых товариществ противопоставляли якобы демократический характер последних. Они торговали на общий капитал, который получался путем публичной подписки на паи при организации компании. Когда капитал достигал заранее условленной величины, подписка закрывалась. Все подписавшиеся получали паи, соответственно" сумме их подписки, и выбирали правление, которое вело все дела компании. После закрытия подписки новые лица могли войти в монополию лишь тогда, когда кто-нибудь из владельцев паев их продавал. Участники паевых товариществ видели демократию в том, что каждый человек, владевший большей или меньшей суммой денег, мог войти в компанию и участвовать во всех выгодах, даже если незначительные размеры капитала лишали его возможности вести индивидуальную торговлю или этому препятствовали личные обстоятельства (малолетние сироты, вдовы).
Ограничение доступа к торговле только владельцам паев они считали справедливым, указывая, что никаких препятствий для участия в подписке при организации компании никому не ставилось. Если же они не подписывались в начале, и дела компании шли хорошо, новые участники должны оплатить достигнутые компанией выгоды в виде повышенной стоимости паев, передаваемых участниками компании. Нужно отметить, что паевые товарищества в своей торговой деятельности не всегда довольствовались собранным паевым капиталом. Они часто прибегали к более или менее крупным займам на денежном рынке того времени, получая таким образом в свое распоряжение средства зажиточных, но не торговых кругов населения. Им компании платили 5-6% на заемный капитал, сами же наживали, как писал один из противников, 50-60%. Все сказанное особенно применимо к Ост-Индской компании, которая на протяжении всего века играет важнейшую роль не только в хозяйственной, по и в политической жизни страны. Другие обвиняли Ост-Индскую компанию в том, что она вообще торгует не на свои, а на заемные средства. В случае торговых неудач страдают не официальные члены компании, а владельцы капитала, предоставленного ей в ссуду. Широкое пользование заемным капиталом делало членов Ост-Индской компании сторонниками законодательного понижения процента.
Представитель Ост-Индской компании сходился в своей защите законодательного ограничения процента с идеологами помещичьих групп (например Кельпепер - отец и сын), хотя из совершенно других соображений.
Вся внешняя торговля XVII в., за исключением торговли с Испанией и Португалией, которую не удалось регламентировать, делилась между обоими видами компаний, и последние в одинаковой мере боролись с interlopers. Последние, стоя вне указанных компаний, высказывались за свободу торговли и ратовали против монополий. Впрочем, это с1ремление к свободе торговли едва ли было в достаточной мере искренним. Получив доступ к ост-индской торговле в конце XVII в. путем организации новой компании, они в свою очередь добивались исключительной монополии и ограничения доступа новых участников.
БОРЬБА МЕРКАНТИЛИЗМА С РАСТОЧИТЕЛЬНОСТЬЮ И РОСКОШЬЮ
Перейдем ко второй причине, побуждавшей к требованию законодательного регулирования внешней торговли. Это была борьба с роскошью, и особенно в отношении иностранных (ввозных) предметов роскоши. Борьба с роскошью была в известной мере программным требованием меркантилизма. Помещик, фигурирующий в памфлете Томаса Мена, должен был в целях накопления возможно меньше покупать и как можно больше продавать. Евангелие накопления требовало возможно большего ограничения личного потребления. Пуританизм был наиболее подходящей религией для фанатиков накопления. Борьба против роскоши, как экономически вредного явления, достигла, однако, наивысшего уровня не в Англии, а во Франции XVIII в. Особенно отрицательные суждения о роскоши мы находим у французских материалистов XVIII в. И Гельвеций и Дидро видят в роскоши причину упадка государств и величайшее общественное зло. Объясняется это тем, что во Франции роскошь, которую громили материалисты, была придворной и дворянской роскошью. Буржуазия с возмущением видела, как деньги, выколоченные всякой правдой и неправдой11 из нее и народных масс, паразитически проживались и расточалась духовенством, дворянством и двором. В Англии борьба с роскошью не приняла таких широких размеров, так как общественные отношения были иными,, пережитки феодализма далеко не имели такой силы, как во Франции. Старое феодальное дворянство Англии было уничтожено в войне Алой и Белой Розы, в новых же помещичьих кругах процесс капиталистического перерождения пошел несравненно дальше, чем во французском дворянстве XVIII в. Немалое значение сыграла аграрная революция XVI в. в Англии, разрушившая патриархально-феодальные отношения в сельском хозяйстве. Причины, по которым английские меркантилисты восставали против роскоши, отчасти отражали интересы торгового капитала, отчасти вытекали из новых соображений покровительства национальной промышленности, что приводит нас к третьей причине, обусловившей важное значение в XVII в. теории торгового баланса и идеи законодательного регулирования внешней торговли.
Мысль о вреде роскоши основана на теории торгового баланса. Особенно вреден ввоз предметов роскоши из-за границы. Для того чтобы торговый баланс был возможно активным, необходимо как можно больше вывозить и как можно меньше ввозить. Ограничение ввоза должно главным образом происходить за счет предметов роскоши. Как мы видели выше, борьба с роскошью не приняла широких размеров в Англии, особенно в первой половине XVII в., когда на первом плане стоят еще интересы торгового капитала, как такового. Большой размах борьба. против ввозных предметов роскоши приобретает во второй половине XVII в., когда ее источником становится стремление к протекционизму по отношению к отечественной промышленности. Некоторые писатели указывают, что роскошь вредна не сама по себе, а поскольку она влечет за собой ввоз иностранных товаров.
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОТЕКЦИОНИЗМА
Перейдем к третьему и важнейшему пункту. Требования законодательного регулирования внешней торговли и борьба за активный торговый баланс получили широкую поддержку в потребностях и интересах развития национальной промышленности. Именно эти интересы были положены в основу борьбы против французской торговли во второй половине XVII в. и против ост-индской торговли в конце XVII и начале XVIII в. С интересами национальной промышленности связаны все детальные мероприятия экономической политики, разработанные меркантилистами в целях получения активного торгового баланса. Так старые идеи, являвшиеся руководящими в политике торговых монополий, постепенно проникаются новым экономическим содержанием. Мы видели, как это случилось с примитивной теорией денежного баланса, выражавшей фискальные интересы феодального государства на первых шагах развития товарно-денежного хозяйства. Мы увидим, как это теперь происходит с экономической политикой торгового капитала, постепенно преобразующегося в промышленный, вернее-постепенно отодвигаемого на задний план развитием промышленного капитала. Отметим, что экономическая политика протекционизма продиктована интересами промышленного капитала, а не ремесленной промышленности.
В конце XVI и начале XVII вв. борьба между торговыми компаниями и промышленностью (например суконщиками) несомненно имела место, как видно из памфлета Уилера и анонимного памфлета "A true discovery..." от 1623 г., но перевес в этой борьбе был на стороне торговых компаний, поскольку противниками в основном выступали ремесленные цехи. Иное дело в конце XVII - начале XVIII вв., когда с монополистическими торговыми компаниями сталкивается промышленный капитал. В этой борьбе терпит поражение даже сильнейшая и старейшая Ост-Индская торговая компания. Ее победители-производители шелка и хлопчатобумажных тканей.
Развивавшаяся внешняя торговля, с одной стороны, опиралась на промышленность страны, с другой - подталкивала ее в сторону капиталистического развития. В Англии, в отличие от Голландии, транзитная торговля в XVII в. все же не имела такого значения, как торговля продукцией отечественной промышленности. Причину этого английские экономисты справедливо видели в скудности Голландии естественными богатствами, в бесплодии почвы, и противопоставляли ей богатую природу Англии. Однако, в силу многих причин, английской промышленности приходилось выдержать тяжелую конкуренцию, и в первую голову с Голландией, чтобы занять достойное положение на иностранных рынках. Весь XVII в. проходит под знаком экономической борьбы с Голландией, что естественно приводило к литературным попыткам выяснения причин экономической, финансовой и морской мощи Голландии. Это косвенно содействовало развитию английской политической экономии.
Борьба с Голландией, отражение которой в экономической литературе мы рассмотрим позднее, толкала к покровительственным мерам по отношению к английской промышленности. Впоследствии такую же роль сыграла конкуренция с Францией и Индией.
Вся совокупность мероприятий экономической политики была направлена к тому. чтобы привлечь в страну как можно больше денег. Так как для государства, лишенного собственных рудников драгоценных металлов, единственным способом их привлечения является активная внешняя торговля, теория торгового баланса заняла центральное место у экономистов-писателей XVII в. Мы установили, что в той преувеличенной роли, которая отводилась деньгам, последние все же рассматривались преимущественно не как непосредственная, натуральная форма богатства, а как денежный (торговый) капитал. Отсюда - связь, которую видели меркантилисты между деньгами и внешней торговлей. Если, с одной стороны, изобилие денег в стране - продукт активной внешней торговли, то, с другой стороны, сама торговля имеет своей предпосылкой обладание достаточным денежным капиталом. Последняя мысль особенно усиленно пропагандировалась представителями Ост-Индской компании, заинтересованными в свободном вывозе драгоценных металлов, а потому постоянно подчеркивающими роль денег как капитала, т. е. как средства для извлечения прибыли путем торговли.
Связь, существующая между деньгами и товарами, приводит к постановке вопроса о способах умножения количества товаров, необходимых для торговли. Прибыль торговца пропорциональна при прочих-равных условиях размерам его капитала, последний же связан в известной мере с физическим (вернее - стоимостным) объектом торговли. Следовательно, уже для торговцев и их идеологов вопрос об источнике товаров приобретает важное значение. Свойственный капиталистическому обществу фетишизм приводит экономистов к той извращенной точке зрения, при которой вещам приписываются свойства, вытекающие из общественных отношений. В наиболее резкой форме фетишизм проявляется, когда деньгам, как таковым, приписывается способность создавать дополнительные деньги, т. е. прибавочную стоимость. Особенно отчетливо дело представляется так ростовщику или представителю ссудного капитала. Купец видит, что получение прибыли связано с процессом Д - Т - Д, т. е. постоянно повторяющимся превращением денег в товар и обратно. Купец, следовательно, склонен, в отличие от ростовщика, приписывать основное значение наряду с деньгами товару. Сами деньги для него - богатство лишь постольку, поскольку они - превращенная форма всех товаров.
Маркс различает в понятии богатства вещественное содержание и социальную форму. "Какова бы ни была общественная форма богатства, потребительные стоимости образуют всегда его содержание" ("К критике политической экономии", стр. 60). В первой главе "Капитала" Маркс пишет: "Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова был ни была его общественная форма" (стр. 2). Постоянное противоречие потребительной и меновой стоимости, вещественного содержания и общественной формы, разрешается в движении Д - Т - Д1. Соответственно этому мы находим у меркантилистов, наряду с представлением, что деньги ~- богатство, утверждение, что товары -- богатство.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСТОЧНИКОВ БОГАТСТВА У МЕРКАНТИЛИСТОВ
Фортрей, определив богатство как изобилие естественных и искусственных благ, также указывает на то, что "торговля - это средство, благодаря которому нация может получить все, в чем она нуждается извне, и продавать с наибольшей выгодой то, что может быть сбережено от своей собственной продукции".13 Нетрудно усмотреть из этого подчеркивания значения торговли, что мы имеем высказывания представителей торгового капитала, которые признают все значение товаров, по лишь постольку, поскольку они - объект торговли, меновые стоимости, а не просто потребительные стоимости.
В интересах торговли возможно большее увеличение товарной массы. Какими же способами это может быть достигнуто? В изыскании этих способов заключается одна из существенных особенностей меркантилизма. Английские писатели большей части XVII в. брали в качестве образца для Англии Голландию. Мы очень часто встречаемся у англичан с постановкой и попытками разрешения вопроса: в чем причина экономического процветания Голландии? Голландия - страна, лишенная собственного сырья, не имеющая достаточной сельскохозяйственной продукции или ископаемых богатств. Почти всё, в чем она нуждается, она вынуждена привозить извне, в частности из Англии. Чем же она все это приобретает, и притом не беднеет, а обогащается с каждым днем? Мы не будем перечислять всех причин, указываемых различными английскими писателями начиная с конца XVI в. Отметим лишь важнейшие. Это - рыболовство, промышленность и транзитная торговля, особенно первые две. Они доставляют огромное количество богатства (товаров), в обмен на которое голландцы выручают за границей большие деньги.
Причиной процветания Голландии являлась высоко развитая по тому времени промышленность, которая поддерживалась почти исключительно на иностранном сырье, в частности на английской шерсти. Последняя до конца XVI в. вывозилась сравнительно свободно. Елизавета попыталась запретить ее вывоз и поощрять вывоз сукна. Но и в XVII в. голландцы получали контрабандную шерсть из Англии или же перерабатывали неотделанное и некрашеное сукно, которое вывозили англичане, не скоро научившиеся хорошо красить и отделывать сукна. Помимо суконной промышленности в Голландии процветала полотняная и шелковая промышленность.
ЗЕМЛЯ И ТРУД, КАК ИСТОЧНИКИ БОГАТСТВА
Товары, которые страна производит и которыми она торгует, делятся на две группы: естественные и искусственные блага. Уже Ман, определив богатство как изобилие благ, необходимых для жизни, продолжает: "Это изобилие бывает двоякого рода: одни блага являются естественными и имеют своим источником саму территорию; другие - искусственные и зависят от трудолюбия населения".14
В более позднем произведении Ман повторяет свое деление продуктов страны на естественные и искусственные. Национальный доход складывается, по Ману, из двух частей: 1) продуктов сельского хозяйства и 2) промышленных продуктов. Чтобы увеличить богатство страны, нужно расширить сельское хозяйство.
Перейдем к более детальному изложению значения, которое придавалось в XVII в. развитию промышленности.
Основным видом промышленности считалась суконная. Уже с конца XVI в. (со времени царствования Елизаветы) обращалось большое внимание на ее развитие. Всякие жалобы на плохое положение этой отрасли вызывали назначение специальных королевских комиссий для расследования. В памфлете Wheeler'а, вышедшем в 1601 г., сообщается, что по жалобам в 1577 г. была временно отменена монополия Странствующих Купцов на вывоз сукна из Англии. Вопрос о способах возможно большего развития суконной промышленности и монополизировании всех выгод от нее за Англией весьма часто является предметом специальных памфлетов, помимо того что ему уделяется немало места в более общих экономических произведениях. Главным средством для закрепления монополии в производстве сукон и шерстяных материй англичане считали строжайшее запрещение вывоза сырой шерсти из Англии. Английская шерсть (заслуженно или незаслуженно) считалась совершенно исключительной по качеству и единственно пригодной для изготовления тонких сортов сукна. Напротив, континентальная шерсть была гораздо грубее и считалась пригодной сама по себе лишь для изготовления простых, не экспортных сортов сукна. Только в смеси с английской (в отношении 1 части английской и 2 частей континентальной) она давала хорошее сырье для суконной промышленности. Английские памфлетисты считали, что удерживая английскую шерсть в стране, удастся значительно развить производство и экспорт сукна. На эту точку зрения стало под влиянием суконщиков и английское правительство, строго каравшее за вывоз шерсти и вспомогательных материалов, необходимых в суконном производстве (например сукновальная глина). Временами законы карали за вывоз шерсти как за государственную измену (felony).
Меркантилисты были сторонниками поощрения не одной суконной промышленности, а всех ее видов вообще, в частности полот- 1 Т. Mun, A discourse of trade from England t.o East-Indie, няной, железоделательной, шелковой. Последняя приобрела особенное значение к концу XVII в., причем ее интересы пришли в резкое столкновение с интересами Ост-Индской компании, вводившей большие количества дешевых шелковых изделий из Индии.
Мы показали то значение, которое придавали меркантилисты развитию промышленности и сельского хозяйства. Оно обусловлено было прежде всего стремлением елико возможно увеличить товарную массу, торговля которой была источником прибыли купца. Но необходимость развития промышленности и сельского хозяйства непосредственно обосновывалась тем соображением, что вывоз товаров увеличивает приток драгоценных металлов, делает торговый баланс активным. При этом особенно важную роль играет перерабатывающая промышленность, которая в данном отношении стоит выше сельского хозяйства и добывающей промышленности. Продукты сельского хозяйства, будучи подвергнуты промышленной переработке, представляют значительно большую стоимость и обмениваются на гораздо большее количество драгоценных металлов; следовательно в большей степени, чем вывоз л продуктов сельского хозяйства, повышают активность торгового баланса. На этом вопросе останавливается подробно анонимный автор памфлета о суконной промышленности от 1623 г. Он делит все изложение на четыре части. В первой доказывается, что "организация цветущей и богатой торговли покоится на переработке отечественного сырья".15Продажа изготовленных промышленных изделий дает выгодный торговый баланс. "Приложение труда подданных государства к отечественному сырью и соблюдение должного порядка, чтобы промышленные изделия могли быть проданы... являются главным средством для получения активного торгового баланса".16 Это относится к промышленным изделиям в особенности. "В превращении сырья в промышленные изделия заключено такое выдающееся богатство и длительное сокровище, что это даже невыразимо. Ибо шерсть, стоящая не больше 2 шиллингов, превращенная в сукно даст 20, 30, даже 40 шиллингов".17 Но этого мало. Вывоз и производство промышленных изделий ; важны еще в том отношении, что они дают содержание многим беднякам.
БОРЬБА С ПАУПЕРИЗМОМ
Не забудем, что Англия XVII в. уже страдала от избытка рабочей силы и имела много бедняков, лишенных средств существования. Ведь в средине XVI в. начался процесс экспроприации крестьянства, выбросивший десятки тысяч пауперов, бродяг, на улицу. Английский рабочий класс, пишет Маркс, цитируя Торнтона, из своего золотого века без всяких переходных ступеней попал в железный век. "Законодательство было испугано этим переворотом. Оно еще не стояло на той высоте цивилизации, на которой национальное богатство, т. е. созидание капитала и беззастенчивая эксплуатация и пауперизация народной массы, считается последним словом всякой государственной мудрости".18 Вопрос о применении труда бедняков много занимал экономистов XVII в., и в промышленности они видели один из наилучших способов для осуществления этого.
Стремление найти занятие для бедняков и тем избавиться от люмпен-пролетариата, а кстати заодно и от больших денежных затрат в виде налога для бедных, падавшего довольно тяжелым бременем на зажиточных прихожан, скоро заменяется новой точкой зрения: мыслью о выгодности труда бедняков. Она, а не филантропические соображения, толкает к тому, чтобы возможно больше использовать рабочую силу бедняков. Создаются проекты о том, как засадить за работу принудительно всех трудоспособных, начиная с четырехлетних детей и кончая глубокими стариками.
Большинство экономистов XVII в. относится неодобрительно к законам Елизаветы о бедных, продиктованным тоже не чувством филантропии, а страхом перед множеством разоренных и лишенных обычных средств существования бедняков. Закон Елизаветы превратил добровольные пожертвования в пользу бедных, собиравшиеся приходским священником, в обязательную повинность, падавшую на всех состоятельных членов прихода.
Мысль об огромной выгоде, доставляемой трудом бедняков в промышленности или в сельском хозяйстве, естественно приводит к постановке вопроса о труде, как источнике богатства, в его специфически товарной форме, т. е. меновой стоимости.
Но этот переход к представлению, что труд является источником буржуазного богатства, знаменует собой уже разложение меркантилизма и подготовку классической политической экономии. Основоположник теории трудовой стоимости Вильям Петти тем самым является отцом классической политической экономии.
Теория трудовой стоимости, перенося проблему создания богатства из сферы обращения, из которой выводят его меркантилисты, в сферу производства, становится исходным пунктом критики меркантилистических воззрений. Мы покажем подробнее противоположность между новой концепцией и взглядами меркантилистов в критике меркантилизма.
"Богатство государства заключается исключительно в применении труда бедняков и в превращении в рабочих тех, кто раньше не работал".19Chamberlen яснее многих других формулирует положение, что труд - единственный источник богатства. Однако эта мысль в XVII в. становится общераспространенной и так или иначе признается всеми. Этот переход от чистой политики торгового капитала к поощрению промышленности и труда мы находим в несколько общей форме уже у Мана. "Чтобы жить хорошо, процветать и стать богатыми, - пишет он, - мы должны найти способ сбыть наш избыток... И вот тут-то трудолюбие должно сыграть свою роль, не только в увеличении внешней торговли, но и в поощрении и умножении промышленности дома").20
РОЛЬ ТРУДА В СОЗДАНИИ БОГАТСТВА
Естественно, что огромное значение труда в создании богатства яснее всего видели промышленники, в частности суконщики. Уже неоднократно цитированный нами автор памфлета 1623 г. подчеркивает, какое огромное богатство скрыто в превращении сырья (шерсти) в промышленные изделия (сукно).
В своей основной работе Ман пишет "Мы должны елико возможно использовать как естественные богатства, так и промышленные изделия нашей страны, и так как страны, в которых живут только ремесленники, больше населены, чем другие, нужно стремиться иметь возможно большее количество бедняков, в труде которых заключается величайшая сила и все богатства короля и государства, ибо это неоспоримая вещь, что повсюду, где процветает промышленность, торговля также имеет значительные размеры".21 Potter, признавая важную роль в создании богатства за природой, все же считает, что на первом плане должен быть поставлен труд, "ибо очевидно, что как бы страна ни была плодородна сама по себе и как бы она ни была удобно расположена для рыболовства и торговли с другими нациями, однако продукты этой страны не могут быть умножены и их стоимости увеличены без труда ее населения в различных отраслях производства".22
Поскольку меркантилизм остается верен своей позиции в вопросе об источниках богатства, он рассматривает труд как источник потребительной стоимости наряду с природой. Меновой стоимостью продукт труда становится лишь постольку, поскольку он превращается в объект внешней торговли, вывозится за границу и доставляет стране в качестве своего эквивалента драгоценные металлы. Поскольку же экономисты ставят вопрос о труде как создателе стоимости (меновой стоимости), они тем самым отрицают точку зрения меркантилизма и знаменуют переход к разложению меркантилизма. Этот переход совершается вначале до некоторой степени бессознательно. Рождение новой экономической концепции на первых порах не только не видит еще прямой противоположности вытекающих из нее выводов меркантилизму, но, напротив, внешне связывает себя с ним, как бы рождается из него. Этим объясняется то, что гениальнейший экономист XVII века Внльям Петти, основоположник классической политической экономии, сочетает в своих произведениях свои новые экономические воззрения с рядом меркантилистических пережитков, не замечая внутреннего противоречия. К Петти, как отцу классической политической экономии, примыкает ряд экономистов, ставящих вопрос о труде как источнике стоимости. Лишь исторически внешне они еще связаны с меркантилизмом, теоретически они уже глубоко враждебны ему и выражают разложение меркантилизма.
ТЕОРИЯ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ
Перейдем теперь к другому вопросу, который получил широкое развитие у меркантилистов и находится в связи с признанием ими роли труда в создании богатства. Мы имеем в виду теорию народонаселения меркантилистов, если, конечно, позволительно говорить об их взглядах по этому вопросу как о теории. Многим современным экономистам осталось совершенно непонятным значение населения в теории меркантилистов. Известный английский экономист Роджерс в статье о Robinson'е, помещенной в "Palgrave's Dictionary of political economy", пишет:
"Робинсон хвалил торговлю, потому что она увеличивает количество народонаселения, тогда как Фортрей и последующие за ним экономисты перевернули и тем самым извратили это положение".23 А между тем это положение, именно в перевернутой форме, т. е. большее народонаселение увеличивает богатство страны, является важнейшим элементом учения меркантилистов и ничего карикатурного для той ступени развития капитализма, о которой идет речь, в себе не заключает.
В чем же заключались взгляды меркантилистов на значение населения? Мы видели, как меркантилисты, выражая интересы торгового капитала, выдвинули теорию активного торгового баланса. Для получения такого баланса необходимо вывозить как можно больше и как можно более ценные товары, и напротив, ввозить как можно меньше и менее ценные товары. Количество товаров определяется размерами производства. Товары бывают двух родов: естественные и искусственные. Для первых имеет значение естественное богатство страны, для вторых - основное значение имеет труд. Труд повышает в огромных размерах богатство страны. Но количество труда, затрачиваемого населением на производство, определяется количеством населения. Поэтому из положения: труд - источник богатства - вытекает положение: население - величайшее сокровище страны.
Какие же меры предлагались меркантилистами? Они были прежде всего сторонниками возможно широкой иммиграции иностранцев-протестантов, бежавших от религиозных преследований на родине, особенно гугенотов из Франции.
Поощрение иммиграции, очевидно, должно было дополняться отрицательным отношением к эмиграции, которая была связана с ростом колониальных владений Англии в Сев. Америке. Чайльд готов даже допустить натурализацию для евреев, что в XVII в. значило очень много. Интересно отметить еще один способ, имевший целью увеличение населения, вернее - противодействие его уменьшению. Мы имеем в виду предлагавшуюся многими писателями XVII в. отмену кровавых уголовных законов того времени, которые присуждали к смертной казни за незначительную кражу. Борьба с этими законами вызывалась не филантропическими соображениями, а стремлением сохранить нации возможно больше населения. Меркантилисты предлагали заменять смертную казнь в некоторых случаях принудительными работами.
Отметим автора "Britannia languens", который к вопросу о росте населения подходит с иной точки зрения, чем его современники. Он считает многочисленное население важным в том отношении, что оно понижает заработную плату. Поэтому нужно не просто обилие людей, но именно пролетариев, вынужденных продавать свою рабочую силу. "Обилие населения должно вызывать понижение и дешевизну зарплаты; последняя же удешевляет промышленные изделия').24 Но все, что удешевляет изделия промышленности, облегчает вывоз товаров за границу и конкуренцию на внешних рынках, что является источником богатства для страны. По поводу же необходимости не просто множества людей в стране, а именно множества пролетариев, автор пишет: "Население, которое я имею в виду и которое одно лишь может быть полезно для промышленности, это то избыточное население, которое не может найти применения своему труду ни в сельском хозяйстве, ни каким-нибудь иным способом в промышленности и торговле.25 Анонимный автор своим рассуждением как бы иллюстрирует одну мысль Маркса о меркантилизме. Маркс видел в стремлении меркантилистов к возможно, большему ввозу драгоценных металлов способ понизить заработную плату рабочих. Во всяком случае автор "Britannia languens" именно с атой точки зрения рассматривает роль многочисленного народонаселения. В бедняках в современной автору Англии недостатка, очевидно, не было. "Наше недавно богатое крестьянство обнищало... Едва можно найти в графстве трех фермеров, могущих платить годичную аренду 300- 400 фунтов стерлингов. Подсчитано, что число наших бедняков возросло вдесятеро по сравнению с прежним и что их содержание обходится нации в 400 000 ежегодных налогов".26 Другие меркантилисты также подчеркивают, что дело не просто в росте населения, а в росте числа работающих: ремесленников, промышленников и сельскохозяйственных рабочих. Автор "Britannia languens" перечисляя способы умножения товаров, на первом месте ставит "численность рабочих или ремесленников, и от этого прежде всего зависит изобилие произведенных товаров".27 То же подчеркивает Evelin, который пишет: "Не размеры территории, не удобства положения, не обильное население, но его искусство и трудолюбие обогащают нацию". R. Coke подчеркивает важное значение ремесла для создания богатства в противоположность розничной торговле, которую он считает паразитическим занятием и доступ к которой предлагает ограничить. "При существующей организации розничной торговли труд промышленных производителей (artificers), от которых зависит все богатство страны, встречает большие затруднения, и бедные труженики осуждены на лишения и бедность и неспособны улучшить свое личное положение".28
УЧЕНИЕ О ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОМ ТРУДЕ
Вопрос о производительном труде ставился уже меркантилистами и находится у них в непосредственной связи с вопросом об источнике богатства.
У меркантилистов мы находим следующий взгляд на природу производительного труда. Они считают производительным труд в той мере, в какой он содействует увеличению денежного богатства страны, накоплению сокровища (treasure).
Внешняя торговля является непосредственным истопником драгоценных металлов. Промышленность является условием получения активного баланса, если ее продукты экспортируются за границу, причем приложенный к отечественному или иностранному сырью труд промышленных рабочих значительно повышает его стоимость.
Вывоз сельскохозяйственных продуктов тоже является источником ввоза драгоценных металлов. Однако получать их путем вывоза сельскохозяйственных продуктов или сырья невыгодно, так как стоимость их невысока, а используемые иностранцами для развития собственной промышленности, они становятся тормозом для развития отечественного промышленного экспорта. Выгоднее всего его перевозить в переработанном виде продуктов промышленности. Маркс пишет об этой точке зрения меркантилистов следующее: "Их (меркантилистов) основным представлением было то, что труд производителен только в тех отраслях производства, продукты которых, будучи вывезены за границу, возвращают стране больше денег, чем они стоили или чем нужно было на них затратить, т. е., стало быть, дают стране возможность в усиленной мере присваивать себе продукты вновь открытых золотых и серебряных копей. Они видели, что в таких странах происходит быстрый рост богатства и среднего класса населения. Чем же на самом деле обусловливалось это влияние денег? Возрастание заработной платы не поспевало за ростом товарных цен; стало быть, она уменьшалась, а вместе с тем увеличивалась относительная прибавочная стоимость, повышалась норма прибыли, не потому, что рабочие становились производительнее, а потому, что уменьшалась абсолютная величина заработной платы (т. е. сумма получаемых рабочим средств существования), словом - потому, что ухудшалось положение рабочих. Таким образом труд действительно становился в этих странах производительнее для предпринимателей. Это обусловливалось притоком благородного металла, и это обстоятельство служило для меркантилистов, хотя и смутно понимаемым, побуждением считать производительным только тот труд, который затрачивался в этих отраслях производства.).
КРИТИКА МЕРКАНТИЛИЗМА
Раньше чем перейти к систематическому изложению взглядов, характеризующих разложение меркантилизма и зарождение классической политической экономии, остановимся на критике меркантилизма, как он развивается у классических представителей этого направления - Мена, Фортрея, Чайлда и других. Меркантилизм представляет собой предисторию политической экономии. Он вырос непосредственно из практической деятельности торгового капитала в форме торговых монополий XVII в. и отражает их экономическую деятельность.
Поэтому меркантилизм является не столько экономической теорией, сколько экономической политикой. В вопросах теоретического обоснования этой политики он не возвышается над вульгарными представлениями, вытекающими из процесса обращения торгового капитала.
Для торгового капитала источник капиталистической прибыли представляется как результат процесса обращения, продажи товаров выше их стоимости или купли товаров ниже их стоимости. Эти представления подверглись, всесторонней критике у Маркса в четвертой главе первого тома "Капитала". Меркантилизм не доходит до понимания производства, как действительного источника прибавочной стоимости. Переход к производству, как источнику прибавочной стоимости, является действительной предпосылкой научной политической экономии. Этот переход характеризует возникновение классической политической экономии, и первые шаги в этом направлении отражают разложение меркантилизма. Экономический базис последнего (разложения меркантилизма) - развитие промышленного капитала.
Торговые монополии, первая форма, в которой развивается крупный торговый капитал, появляются прежде всего во внешней торговле. В борьбе против индивидуальных конкурентов торговые монополии подчеркивают свое преимущество над ними: возрастание торгового капитала есть одновременно рост денежного богатства страны, находящий свое выражение в активном торговом балансе. Здесь меркантилизм в своем понимании богатства как денег непосредственно примыкает к теории денежного баланса, но в отличие от , нее считает средством увеличения денежного богатства страны не регулирование движения (вывоза) денег, а регулирование торговли. Регламентация торговли, наилучшим образом обеспечиваемая торговыми монополиями, регулирование ввоза и вывоза товаров, может дать активный торговый баланс. В росте treasure (денежного запаса страны) меркантилизм видит рост буржуазного богатства, создание и увеличение прибавочной стоимости.
Эта точка зрения не имеет ничего общего с действительным ростом буржуазного богатства, с прибавочной стоимостью как результатом эксплоатации наемного труда. Поэтому зарождение правильного взгляда на источник прибавочной? стоимости неизбежно приводит по всем линиям к критике меркантилизма. Если процесс производства является источником прибавочной стоимости, то внешняя торговля не играет здесь никакой роли, кроме того, что содействует реализации произведенной прибавочной стоимости. Хотя в процессе реализации капитал проходит необходимо через денежную форму, но действительным накоплением капитала не является накопление денег. Следовательно накопление капитала ничего общего не имеет с активным торговым балансом и не находит в нем ни своего выражения, ни показателя. Буржуазное богатство одинаково выражается как в деньгах, так и в товарной массе, обладающей меновой стоимостью.
Меркантилизму присуща фетишизация денег, как исключительной формы буржуазного богатства, но фетишизация денег неизбежно ведет к регламентации внешней торговли, которая (регламентация) является тормозом для развивающегося промышленного капитала.
При анализе меркантилизма мы видели попытку поставить вопрос о роли производства, о значении размеров товарного производства. При этом, однако, меркантилисты поставили проблему богатства в его вещественной форме и его источников: земли и труда. Однако в постановке этой проблемы меркантилизмом производство играет подсобную роль для торгового капитала. Не производство само по себе - источник буржуазного богатства, а лишь постольку, поскольку его продукция может обеспечить при надлежащей регламентации активный торговый баланс. Производство рассматривается меркантилизмом только с этой точки зрения. При переходе через разложение меркантилизма к классической политической экономии отношение внешней торговли и производства изменяется в диаметрально противоположном направлении: не производство для целей активной внешней торговли, а внешняя торговля (все равно - с активным или пассивным торговым балансом), как одно из средств реализации произведенной прибавочной стоимости. Не стеснение или регламентация внешней торговли, а возможно большая ее свобода. Развитие промышленного капитала наносит смертельный удар меркантилизму.
Меркантилизм, этот детский лепет возникающего капиталистического способа производства, зародышевая форма погони за меновой стоимостью и прибавочной стоимостью, смыкается с неомеркантилизмом современного капитализма эпохи империализма, старческим хрипением дряхлости капиталистического способа производства. Таможенные барьеры, наступательная таможенная политика, таможенные войны, стремление к автаркии, погоня за колониальными владениями, монопольными рынками сбыта и источниками сырья, формально сближают последний период капитализма с его первым периодом. Они свидетельствуют о том, что капитализм перезрел, что он вступил в стадию общего кризиса и мировой пролетарской революции, тогда как на первой стадии это были предпосылки мощного развития капиталистического способа производства, невиданного расцвета производительных сил. В неомеркантилизме современного капитализма находит свое выражение то, что производительные силы переросли капиталистические производственные отношения и нуждаются для своего дальнейшего мощного роста в уничтожении частной собственности на средства производства, в социалистических производственных отношениях.
Победоносные итоги первой пятилетки и первых лет второй пятилетки, мощный расцвет производства в СССР - являются наглядным доказательством гигантских возможностей развития производительных сил с уничтожением сковывающей их оболочки частной собственности.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1Garew Reynell, The true english interest, 1674.
2Lewis Roberts, The treasure of traffique, 1641
3Сhагlеs Davenant. An essay on the East-India trade, 1697.
4Fenton. A treatise of usurie. 1611
5>Т. Мun. Englands treasure by forreign trade etc.
6Отцу семейства подобает быть продавцом, а по покупателем
7Т. Papillоn, The East-India trade - a most profitable trade, 1677.
8Е. Misselden, Free trade, 1622. Его же, The circle of commerce, or the balance of trade in defence of free trade, 1623. Brent, Discourses of motives for the enlargement of freedom of trade, 1645. Parker, Of a free trade, 1648.
9S. Fortrey, England's interest and improvement, etc., 1663.
10Gee, Trade and navigation of Or. at Britain, 1730.
11Pierre de Boisiguillebert, Le detail de la France, 1697.
12S. Fortreу, England's interest and improvement
13Его же, стр. 11
14Т. Mun, A discourse of trade from England to East-Indie
15A true discovery of the decay of trade, 1623
16Там же.
17Там же.
18Капитал", т. I, гл. 24.
19Р. Chamberlen, The poor man`s advocate, 1649.
20Т. Мun., A discourse of trade etc. стр. 745.
21Т. Mun, England's treasure by forreign trade
22Potter, The key of wealth, 1650, стр. 2
23Palgrave, Dictionary of political economy, том III, стр. 316.
24Britannia langurns", 1680, стр. 163.
25Там же
26Там же, стр. 131-132.
27J. Evelin, Navigation and commerce, 1674, стр. 13.
28R. Coke R, A treatise wherein is demonstrated etc., стр. 60.
Новости портала
Рекомендуем посетить
Allbest.ru
Награды
Лауреат конкурса

Номинант конкурса
Как найти и купить книги
Возможность изучить дистанционно 9 языков
 Copyright © 2002-2005 Институт "Экономическая школа".
Rambler's Top100