Для понимания всей глубины творчества Алле требуется значительный труд, на что, как мне кажется, еще не решился ни один признанный экономист. И поэтому я убежден, что оно еще долго будет оставаться богатым источником идей для последующих поколений ученых. Возможно, научным трудам Алле уготована та же судьба, что и работам Вальраса, Парето и Эджуорта, значимость которых была осознана лишь через много лет после публикации. Причем речь идет не только о приоритете или соавторстве Алле в ряде открытий, ставших сегодня частью достижений экономической науки. В качестве примера я мог бы упомянуть первое общее доказательство эквивалентности состояний максимальной эффективности (оптимальности, по Парето) и рыночного равновесия. Проблема эквивалентности ранее исследовалась Парето, Бароном и Ланге. Я мог бы вспомнить теорию экономических потерь вне оптимума или "золотое правило" накопления, утверждающее, что оптимум капиталистического производства, т.е. максимальный рост потребления на душу населения, достигается, когда реальный ссудный процент равняется темпу экономического роста (уровню роста населения в классической литературе, уровню роста "первичного дохода" у Алле) - формулировка, авторство которой приписывается американцу Фелпсу.
Можно упомянуть формулу, определяющую спрос на наличность в зависимости от дохода, ссудного процента и издержек на помещение капитала, приписываемую англо-саксонской литературой Баумолю, хотя его публикация появилась через пять лет после работы Алле, где впервые дано это определение. Можно вспомнить объяснение экономической цикличности в рамках нелинейных моделей с запаздывающей регуляцией, включающих предельные циклы, - идея, как считают, исходящая от Гудвина; современную форму количественной теорий денег, использующую понятие наследственности и которую почти всегда относят к чикагской школе. В некоторых случаях приоритет Алле безусловен. В других - тот же результат был получен независимо двумя или тремя исследователями. Такое часто случалось в истории науки: классическим примером стал закон Мариотта, называемый англосаксами законом Бойля. В ряде случаев описания Алле оказались богаче, чем общепринятые подходы. Я имею в виду, в частности, то, как он использует категорию характеристической функции в его теории капитала, и его описание оптимума капиталистического производства...
Более глубокого изучения со стороны представителей экономической науки заслуживает и теория экономики рынков, разработанная Алле в 1966 году. Автор стремился установить систему правил, обеспечивающих постепенную эволюцию экономики - путем реализации всех возможных излишков - к состоянию максимальной эффективности. Он указывает, что тем самым теория оптимума освобождается от нереалистичных, на его взгляд, математических гипотез, таких как гипотеза общей выпуклости. С новой точки зрения цены играют лишь второстепенную роль. Следует упомянуть и монументальную работу "Общая теория излишков", опубликованную в 1981 году, в которой излагается "позитивная теория излишков" и дается критический обзор литературы...
Во всем своем творчестве Морис Алле старается соотносить теорию и факты. Некоторые теоретики познания посчитают слишком оптимистичной его уверенность в возможности деидеологизации экономики, а некоторым статистикам может показаться, что он недооценивает сложность экспериментальной проверки в экономике. Для того чтобы полностью сориентироваться в этих вопросах, следовало бы провести критический анализ его трудов, но этого никто еще не сделал. Хотелось бы только напомнить фундаментальную мысль о том, что в общественных науках, как и в природоведении, достоверность теории определяется ее соответствием реальности. Это отличает Алле от большинства современных экономистов, так как он стремится применить данное правило ко всем моделям, даже самым абстрактным.
В отличие от своих коллег-теоретиков Алле всегда считал, что экономист, зная положение дел, должен высказывать свою позицию или даже сам включаться в решение проблем своего времени. Значительная часть его публикаций посвящена вопросам прикладной экономики (в частности по энергетической политике, транспортным тарифам) и крупным проблемам экономической политики. В качестве примера сошлюсь на три примечательные работы: "Либерализация международных экономических отношений" (1972), "Французская инфляция и рост: мифы и реальности" (1974), "Налог на капитал и денежная реформа" (1977). Эти и другие подобные работы, разумеется, несравнимо доступнее для читателя, чем исследовательские труды, и жаль, что они не получили в должной мере практической реализации.
Известно, что Алле не был "звездой" для средств массовой информации. Чтение его работ показывает, что взгляды Алле богаты разными оттенками и никак не укладываются в рамки узкого либерализма, в чем его иногда упрекали. Его философско-социальное мировоззрение несомненно имеет либеральные корни и, по словам Алле, восходит к традициям А. Токвиля, Л. Вальраса и Д. М. Кейнса. Но либерализм не является свободой разрешать и свободой делать все, что вздумается. В основе взглядов Алле лежит принцип, согласно которому для свободы торговли требуется соответствующая социальная и институциональная организация общества, "планирование структур" ("Манифест Свободного общества", 1959 год). Например, он утверждает, что полная свобода торговли возможна лишь между странами, достигшими необходимой степени интеграции. В частности чрезмерные колебания обменных курсов валют или слишком большой разрыв в уровнях заработной платы в двух странах несовместимы со свободной торговлей между ними.
Будучи сторонником планирования структур, Морис Алле выступает в качестве требовательного реформатора. В этой связи необходимо прочесть его работу "Налог на капитал и денежная реформа", основные тезисы которой я хотел бы здесь привести.
Автор убежден, что "мы живем в период, во многих отношениях похожий на времена, которые предшествовали или сопровождали упадок Римской империи". Нынешнее французское общество не является либеральным, "оно в значительной степени основано на причудливой смеси корпоративизма и коллективизма". Алле не исключает, что "то, что остается пока в нашем обществе экономически и политически либеральным, вскоре станет достоянием прошлого". Как следует из заглавия знаменитого труда Фридриха фон Хайека, мы идем "по дороге порабощения".
Но Алле отказывается признать неотвратимость такой эволюции. Цель его проекта - привести французскую экономику "в состояние, которое, в плане распределения доходов и социальной справедливости, полностью соответствовало бы помыслам и умозаключениям великих социальных! реформаторов всех времен, от отцов Церкви до Прудона и Маркса", выигрывая при этом в эффективности. Автор утверждает, что распределение доходов в нашей стране является этически неприемлемым. Он указывает, что существующая налоговая система с ее сложностью, запутанностью и несправедливостью ухудшает положение. В конечном счете основную тяжесть налогового бремени приходится нести "среднему классу".
Морис Алле возвращается к старому, введенному либеральными экономистами разделению доходов на "заработанные" и "незаработанные". К "незаработанным" относится чистая рента на физическое имущество, т.е. доходы, основанные лишь на самом факте владения имуществом независимо от деятельности его владельца. Подобное имеет место, например, при повышении доходов от земли в результате ее благоустройства, осуществленного местными органами или государством. "Ложные" доходы, возникающие при колебаниях реальной стоимости долгов и кредитов в период нестабильности цен, также являются источником необоснованного обогащения (или обнищания). Таковы "незаработанные" доходы, говорит Алле, "во все времена вызывающие неприязнь к экономике рынков, основанной на частной собственности". Действительно, "наиболее законные возражения против организации общества на основе экономики рынков и частной собственности касаются проблемы справедливого распределения доходов" . И поэтому он стремится доказать - общество может совсем не противоречит социальной политике перераспределения доходов при условии, что последняя не искажает механизм ценообразования. Далее по ходу работы предлагается "трехполюсная" по структуре налоговая система. Она базируется на следующих элементах:
* годовой налог в 2% на стоимость имущества, поступления от которого составили бы 8% национального дохода;
* ресурсы, поступающие в распоряжение государства от передачи ему всех доходов, связанных с "созданием" денег, что оценивается в 4,4% национального дохода;
* общий налог на предметы потребления (включая таможенные сборы), или 16,9% национального дохода вместо нынешних 18,5%.
Налог на прибыль предприятий, прогрессивный подоходный налог, налог на наследство, существующие налоги на собственность были бы отменены.
Автор в деталях анализирует преимущества своих предложений и опровергает одно за другим возражения, в частности против налога на капитал. Но следует иметь в виду, что "налоговая реформа, основанная на обложении капитала, приемлема только в рамках общей реформы, обеспечивающей эффективное устранение "незаработанных" доходов и неправомерного обогащения, имеющих место во французской экономике".
Подобная политика доходов, а именно так ее следует называть, должна реализовываться в условиях очень жесткой денежной политики, цель которой - присвоение государством доходов от выпуска денег, как уже указывалось выше, и обеспечение государственного контроля над ростом денежной массы. Так, автор выступает за полное покрытие вкладов до востребования, что, в частности, подразумевает четкое размежевание депозитных и ссудных банков. По этим вопросам тезисы Алле очень близки чикагской школе, хотя и не совпадают полностью. Активно критикуя систему частичной индексации, автор выступает за введение общей индексации обязательств на будущее, подчеркивая, что только она является справедливой и исключает заинтересованность широкого слоя французов в сохранении инфляции, вредоносность которой Алле раскрывает мастерски.
Несколько слов необходимо сказать и о денежной политике. Алле является монетаристом, т.е. он убежден, что денежная масса должна контролироваться, а степень ее нарастания можно рассчитывать для обеспечения соответствия экономического роста и стабильности цен (вообще говоря, Алле выступает за 2-процентный уровень инфляции). Но он также соглашается и с теми, кто видит причины инфляции в разногласиях по поводу распределения национального дохода. Следующая цитата заслуживает, чтобы ее привести полностью: "В рамках комплексной экономики, где децентрализация решений является одним из необходимых условий ее эффективности, единственно возможный способ регулирования цен и доходов в конечном счете может опираться только на регулирование денежной массы. Но если регулирование темпа роста денежной массы принимается в качестве принципа регулирования уровня цен и заработной платы, экономика сможет функционировать только в том случае, если заработная плата и цены устанавливаются так, что обеспечивается эффективное равновесие спроса и предложения, а это, в свою очередь, требует от всех субъектов экономики согласия на соблюдение фундаментальных правил поведения в децентрализованной экономике рынков. Однако такое согласие мыслимо лишь тогда, когда распределение доходов, обеспечиваемое функционированием экономики рынков, приемлемо в этическом плане. Все это подводит нас к реализации реформы налоговой системы и установлению налога на капитал. Но, если чистая рента на капитал не изымается, значит, распределение доходов по правилам экономики рынков отвергается, и этот отказ порождает инфляцию".
Основной итог данной книги, по-видимому, состоит в том, что все же существует проект либеральной направленности. Более революционный (так Раймон Арон в предисловии оценивает предложения Мориса Алле) и, безусловно. Более научно обоснованный, чем социалистический проект. Но с учетом стольких требований можно признать правоту Алле, когда он отмечает, что "настоящие либералы и настоящие социалисты составляют исключение, зато быстро множатся богатенькие социалисты и макаронные либералы". К тому же автор не питает никаких иллюзий, о чем и предупреждает с самого начала, относительно реальных шансов принятия и осуществления той политики, за которую он ратует.
Marches, Capital et incertitude. Essais en I'honneur de Maurice Allais, Economica, Paris, 1986
